Первый пункт маршрута связан с первыми впечатлениями Анатолия Рыбакова о Москве. Он поселился в доме №51 на Арбате в 1919 году и прожил здесь вплоть до своего ареста в 1933 году. В этом же доме жил один из героев романа «Дети Арбата» Саша Панкратов. Из воспоминаний Анатолия Рыбакова:  Мы приехали в Москву осенью тысяча девятьсот девятнадцатого года. Переезд (на телеге) с Брянского вокзала (теперь он называется Киевский) показался мне длинным, хотя расстояние до Арбата небольшое. Поселились на Арбате в доме номер 51, он существует и сейчас. Три восьмиэтажных корпуса тесно стоят один за другим, низкие арочные проезды соединяют два глубоких темных двора, прикрытых квадратами серого московского неба. В квартиры первого корпуса, просторные и солнечные (фасад выходит на Арбат и ничем не загораживается), после революции вселили рабочих, военных, «уплотнив» старых хозяев, шикарные раньше апартаменты оказались коммунальными. Наоборот, небольшие квартиры второго и третьего корпуса, тесные и темные, остались у прежних жильцов. В этом доме на втором этаже второго корпуса в квартире номер 87 я прожил до ареста, до ноября тридцать третьего года. В пятьдесят девятом году там умерла моя мать. Дом моего детства, моей юности, я описал его в «Кортике», в «Детях Арбата», он хорошо известен старым москвичам: долгие годы там существовал кинотеатр «Арбатский Арс», потом он назывался «Наука и знание». Пустынный, затихший, холодный и голодный — таким был Арбат начала двадцатых годов. А так улица, на которой проживал герой романа Саша Панкратов, и окружающее пространство описывается в романе: «Самый большой дом на Арбате – между Никольским и Денежным переулками, теперь они называются Плотников переулок и улица Веснина. Три восьмиэтажных корпуса тесно стоят один за другим, фасад первого выложен белой глазурованной плиткой. Висят таблички: «Ажурная строчка», «Отучение от заикания», «Венерические и мочеполовые болезни»… Низкие арочные проезды, обитые по углам листовым железом, соединяют два глубоких темных двора. Саша Панкратов вышел из дома и повернул налево – к Смоленской площади. У кино «Арбатский Арс» уже прохаживались парами девочки, арбатские девочки и дорогомиловские, и девочки с Плющихи, воротники пальто небрежно приподняты, накрашены губы, загнуты ресницы, глаза выжидающие, на шее цветная косынка – осенний арбатский шик. Кончился сеанс, зрителей выпускали через двор, толпа выдавливалась на улицу через узкие ворота, где весело толкалась стайка подростков – извечные владельцы этих мест».

«В начале декабря Юру вызвали в Наркомюст. В отделе кадров, в большой комнате со многими столами, за которыми, однако, никто не сидел, его приняла средних лет женщина, рыжеватая, узкогрудая, с мелкими подвижными чертами лица. Она назвалась Мальковой, показала Юре на стул против своего стола». Исправительно-трудовой отдел Наркомюста, куда был приглашен еще один герой романа Юра Шарок, располагался в особняке Е.Д. Дункер (Е.Ш.Цетлина), который построили в середине XIX века. Домом в разные времена владели библиофил П.В. Щапов, предприниматель Д.А. Морозов,Е.Д.Дункер, дочь чаеторговца и коллекционера живописи Д.П.Боткина, поэт, беллетрист и меценат Е.Ш.Цетлин. В 1917 году здание захватили анархисты, а спустя три года сюда переехалисправительно-трудовой отдел Наркомюста. В 2004 году в особняке была проведена комплексная реставрация. Сейчас в здании располагается посольство Кипра.

14 мая 1935 года Сталин приехал в Колонный зал Дома союзов на торжественное заседание, посвященное пуску Московского метрополитена. Глядя на сидевших в зале молодых людей – строителей метро, на их радостные, веселые лица, обращенные только к НЕМУ, ждущие только ЕГО слова, он думал о том, что молодежь за НЕГО, молодежь, выросшая в ЕГО эпоху, – это ЕГО молодежь, им, детям из народа, он дал образование, дал возможность осуществить свой трудовой подвиг, участвовать в великом преобразовании страны. Этот возраст, самый романтичный, навсегда будет связан в их памяти с НИМ, их юность будет озарена ЕГО именем, преданность ЕМУ они пронесут до конца своей жизни.

Здесь героиня трилогии Варя Иванова знакомится со своим будущим начальником. Так этот эпизод описывается в книге: «Во всяком случае, в ресторан можно ходить только с иностранцами – обслуживают, угождают, на валюту все есть, чувствуешь себя человеком. Она пойдет завтра днем в «Националь». Не знает, поднимется ли потом к Эрику, можно отговориться присутствием Вари. Оберегая ее скромность, она выкажет собственную добродетель. И вот Вика и Варя сидят в ресторане «Националь» за маленьким столиком, с ними Эрик и известный архитектор Игорь Владимирович, худощавый, лет тридцати пяти, с нервным лицом и тихим голосом. Варя слышала о нем по радио. Вика называла его просто Игорь. Длинный зал с маленькими столиками на четыре персоны, официантки разносят чай. На подстаканниках монограммы ресторана «Националь», на сахарницах и бисквитницах – тоже. Пирожные, вино. Все чинно, спокойно, достойно.»

«Они вышли из «Националя». Игорь Владимирович предложил: – Прогуляемся по Александровскому саду, если у вас есть время. Вход в сад почему-то загородили скамейкой, хотя было еще не поздно. – Преодолеем это препятствие. Игорь Владимирович отодвинул край скамейки, и они пошли вдоль металлической решетки мимо высоких лип и подстриженных кустов, по мокрым от дождя дорожкам. Вечер был теплый, еще не стемнело, на выступах Кремлевской стены светлели отблески заката. – Когда-то здесь протекала Неглинка, – сказал Игорь Владимирович, – потом устроили пруды, а уж потом сады. Их проектировал Бове, великий зодчий. – Был такой, – подтвердила Варя насмешливо. Помня ее ответ о музыке, он примолк. – Манеж, – продолжала Варя, – Малый театр построил, Большой театр после пожара, фасад ГУМа… Что еще? Триумфальную арку, Первую Градскую больницу, дом князей Гагариных на Новинском бульваре».

Анатолий Рыбаков стремился показать, как менялась столица в 1930-х годах. Сам автор говорил, что ему было важно «стилизовать повествование под документальную хронику времени, показать конкретные примеры облика и жизни обновляющейся Москвы». Одним из таких примеров стала гостиница «Москва», построенная в 1932 – 1935 годах. Она стала одной из первых гостиниц, построенных в советской Москве. Массивное здание играет доминирующую роль в формировании облика района, который прилегает к Кремлю. Отрывок из романа «Дети Арбата»: «Левочка и Рина обещали Варе помочь. Они работали в Бюро по проектированию гостиницы «Москва», там же, где и Зоя. Вообще говоря, Варя могла устроиться без чьей-либо помощи: чертежники-копировщики требуются всюду, объявления висят на всех досках. Но лучше работать со своими. Левочка и Рина говорят, что гостиница «Москва» – самое крупное и важное строительство столицы, подчиняется непосредственно Моссовету, ставки повышенные, столовая очень хорошая. Новое здание соединят с «Гранд-отелем», и тогда это будет одна из самых больших гостиниц в Европе. В Бюро собрались лучшие архитекторы, художники, инженеры и техники. В частности, Левочка и Рина очень хвалили своего руководителя, они называли его странным именем Игор – молодой талантливый архитектор, один из авторов проекта, внимательный, добрый, отзывчивый. И если Варя хорошо себя покажет, то во власти Игора продвинуть ее, как он продвинул Левочку – тот уже техник. И Рине предстоит такое же назначение. Бюро помещается на пятом этаже гостиницы «Гранд-отель», в Охотном ряду, от их дома на Арбате это всего лишь седьмая остановка, и трамваев два: четвертый и семнадцатый. Это обстоятельство особенно подчеркивала Зоя. Она работала в том же Бюро, но в другом отделе. В назначенный Левочкой день Варя приехала в «Гранд-отель». Лабазы Охотного ряда, церквушку и другие строения между «Гранд-отелем» и Манежем снесли, стройку обнесли забором. Варя вошла в подъезд гостиницы. Швейцар в ливрее проводил ее взглядом, но, куда идет, не спросил. Ничего не спросил и лифтер, поднявший ее на пятый этаж».

Следующий пункт маршрута – гостиница «Метрополь», знаменитая своей вековой историей. Возводилась гостиница в 1899 – 1905 годах по проекту архитекторов Льва Кекушева, Вильяма Валькотта и Павла Висневского. Гостиница является самым крупным объектом эпохи модерна и одним из значительных столичных памятников этого архитектурного стиля. В ходе событий Октябрьской революции здание оказалось в центре ожесточенного сопротивления вооруженным силам большевиков и серьезно пострадало от артобстрела. В 1918 году «Метрополь» превратился в одну из главных резиденций новой власти, получив название «Второго Дома Советов» (первым стала гостиница «Националь»).Свое первоначальное назначение здание вновь приобрело в 1920-х годах. В разное время здесь останавливались Бернард Шоу, Бертольд Брехт, Мао Цзэдун, Марлен Дитрих, Джон Стейнбек, Бернард Шоу, Илья Репин. Некоторое время в гостинице жили Сергей Прокофьев и Александр Куприн. Отрывок из книги: «Это был уже не тот «Метрополь», что раньше. Так же сверкала хрустальная люстра и стояли горкой на столиках накрахмаленные салфетки, так же притушили свет, когда начал играть оркестр, и разноцветные прожектора осветили фонтан и танцующие вокруг него пары. Тот же величавый метрдотель встречал гостей, и усаживали их за столики те же предупредительные официанты. Но публика не та. Солидные дяди из начальства, некоторые в гимнастерках, иные в пиджачных парах. В углу несколько сдвоенных, даже строенных столов – какие-то кавказцы давали банкет. Иностранцев мало, и те – в окружении официальных лиц, видно, пришли перекусить после деловых переговоров. Ни шикарных дам в роскошных туалетах, ни таких красоток, как Вика, Ноэми, Шереметьева. Зато тянули винцо проститутки, одетые под обыкновенных советских служащих, были и девочки, действительно служащие, их обхаживали командированные в вышитых рубашках, сапогах. В сапогах теперь сюда пускали, так и танцевали в сапогах. На их столике уже стояли вино и водка. Мирон заказал рыбное ассорти, недорогие горячие блюда, мороженое. В общем, по тому же классу, что и раньше: молодые люди пришли потанцевать, мало закажут, но хорошо заплатят официанту. Это было из прошлого. И чувствовалось, что Левочка и Рина по-прежнему здесь завсегдатаи. А уж тем более Мирон – кудрявый добродушный бизнесмен, как и раньше, все время куда-то отлучался, возвращался, чего-то темнил. И это тоже из прошлого».

Здесь после допроса герой романа, сын известного доктора, Вадим Марасевич вынужден стать осведомителем НКВД. Позже по его доносам арестовывают близких ему людей.Отрывок из книги: «А утром Вадима разбудил телефонный звонок… Черт побери! Так рано! Он снял трубку, услышал незнакомый мужской казенный голос: – Вадим Андреевич Марасевич? С вами говорят из Народного комиссариата внутренних дел. Сегодня в двенадцать часов утра вам надлежит явиться по адресу: Кузнецкий мост, 24, бюро пропусков, к товарищу Альтману. Поняли? – Да, я понял, – сразу охрипшим голосом ответил Вадим. – При себе иметь паспорт. Поняли? – Понял, конечно».

По сюжету романа здесь располагался ресторан «Канатик», который часто посещали герои. «Канатиком» назывался второразрядный ресторан на углу Рождественки и Театрального проезда, против памятника первопечатнику Ивану Федорову. Он помещался в подвале, его стены были перетянуты не слишком толстым канатом, отсюда и пошло название. Варя в «Канатике» не была ни разу. Здесь нет бильярда, Костя сюда не ходит. Помнится, Вика как-то звала ее, кстати, вместе с Игорем Владимировичем, но она тогда не пошла, предпочла Левочкину компанию, и вот она здесь с Игорем Владимировичем».

«Набережная Несколько раз Игорь Владимирович провожал ее с работы, им было по пути… Пошли почему-то по улице Герцена, в кинотеатре показывали фильм «Ради ребенка», зашли, фильм оказался хорошим. А на следующий день через Красную площадь спустились к Москве-реке, сидели на парапете, рассматривали прохожих, придумывали им судьбы. Как-то, проходя мимо метро на Арбатской площади, он купил ей три розы, перебирая их, она случайно одну уронила, они нагнулись одновременно, стукнулись лбами, рассмеялись. Эти прогулки становились опасны – начиналось ухаживание, которого Варя не хотела. Она сделала так, чтобы к ним присоединилась Зоя – они живут в одном доме, естественно, идут вместе. Игорь Владимирович не выразил своего недовольства, так же шутил, смеялся, но был разочарован и, когда на следующий день увидел Зою рядом с Варей, сказал: – Мне с вами по пути до Воздвиженки. И там, на углу, распрощался с ними».

По этому адресу располагалась Центральная контрольная комиссия КПСС, в которую приехал Саша Панкратов. «Саша приехал на Старую площадь утром. На месте Китайгородской стены зияли мертвые провалы, лежали под снегом груды векового кирпича. Саша вошел в большое удобное серое здание – «Центральная контрольная комиссия», – в вестибюле на указателе кабинетов нашел номер кабинета Сольца и поднялся на второй этаж».

Здесь в 1930-е годы располагалась больница НКВД, в которую по сюжету романа попал Юра Шарок. «Юра попытался сесть на постели, застонал, повалился на подушку, нет, терпеть невозможно, «скорая» хоть укол сделает, и боль пройдет. Он показал, откуда достать записную книжку. Через полчаса пришла машина, Юру вынесли на носилках, весь дом глядел, весь подъезд переполошился. Привезли на Варсонофьевский, в больницу НКВД, сразу положили на стол, прооперировали. Сказали, шов снимут дней через десять. Все! Накрылся Ленинград! Как горевал тогда, как горевал, а выходит, аппендицит спас его. Вот и не верь после этого в судьбу». Дополнительная точка маршрута:Сад Эрмитаж - памятник садово-паркового искусства, один из первых московских увеселительных садов, популярное место отдыха. Сад был основан в 1892 году по инициативе и на средства московского театрального предпринимателя и мецената Якова Васильевича Щукина. Здесь в здании летнего кинотеатра ставились оперные спектакли труппы С. И. Мамонтова, в качестве дирижёра Русской частной оперы дебютировал С. В. Рахманинов, проходили бенефисы Ф. И. Шаляпина, пели Л. В. Собинов, А. В. Нежданова, гастролировали Сара Бернар, Эрнесто Росси, Г. Сальвини и другие зарубежные звезды сцены, эстрады и циркового искусства. «И тут же позвонила Вика, предложила завтра вечером пойти вместе с Игорем Владимировичем в ресторан «Канатик». – Не могу, – ответила Варя, – я иду в «Эрмитаж». – С кем, интересно, ты идешь? – С Левочкиной компанией. Я поступаю к ним на работу. Как тогда в «Метрополе», так и сейчас в саду «Эрмитаж» Левочкина компания то увеличивалась, то уменьшалась, подходили разные люди, исчезали, возвращались опять. Это естественно – не обязательно гулять гурьбой. Они даже не гуляли, а стояли у главного входа, чтобы всех видеть и чтобы их все видели».