Stanislavsky and Nemirovich-Danchenko music theatre

Трудно сейчас сказать, сколько дрожек и карет останавливалось у этого дома, являющегося частью большой усадьбы Салтыковых, в XVIII веке доходившей до самой Тверской. С 1839 по 1909 год здесь располагался знаменитый Купеческий клуб. Сюда съезжались со всей Москвы, и не только…

Родовая усадьба П.С. Салтыкова, доставшаяся ему от отца по наследству в 1742 году, занимала целый квартал: от Тверской улицы до Большой Дмитровки и от Глинищевского переулка почти до Козицкого. Со стороны переулков усадьбу замыкали две церкви — святого Алексея Митрополита московского и церковь преподобного Сергия Радонежского. Фасады усадебных домов выходили на Тверскую и на Большую Дмитровку. Через усадьбу проходил сквозной проезд. При сыне Петра Семёновича Салтыкова — Иване Петровиче — завершилось оформление территории усадьбы: к ней присоединили соседний двор с садом со стороны Козицкого переулка. Главный дом был перестроен в стиле классицизма. В 1804 году он был обновлён: появился второй этаж, а боковые крылья были соединены с флигелями. Здание не пострадало во время пожара 1812 года.
В 1839 году здесь разместился Купеческий клуб. В 1843 году в клубе выступал Ференц Лист. В 1857 году Лев Толстой принимал участие в дискуссии об отмене в России крепостного права, и, разумеется (клуб-то купеческий), заседали тут московские предприниматели. Тем более что и кухня здесь очень славилась — Гоголь даже специально заходил. Хотя Николай Васильевич и любил кухню Английского клуба, стряпня повара Купеческого клуба Порфирия нравилась ему больше — в первую очередь из-за того, что была пожирнее и посытнее. Пространное меню клуба, подаваемое на «вторничных» обедах, описано даже у Гиляровского: уха стерляжья, осетры двухаршинные, телятина банкетная, индейка, кормлённая грецкими орехами, поросята с хреном и кашей, каплуны и пулярки…

Клуб вошёл и в художественную литературу, в частности в произведения А. Островского. Ещё бы — место статусное, и вот уже Подхалюзин («Свои люди — сочтёмся») мечтает: «Зимой в Купеческое собрание будем ездить-с. Вот и знай наших-с! Польку станем танцевать». А в пьесе «Последняя жертва» описан летний сад этого заведения: «…по обе стороны деревья, подле них ряд столбов, наверху которых группы из освещённых фонарей; между столбами протянута проволока с висящими шарообразными белыми фонарями; подле столбов, по обе стороны, садовые скамейки и стулья; в глубине эстрада для музыки…».

В 1909 году клуб съехал, а на его месте разместилось кабаре «Максим», открытое мулатом Томасом, «сверкавшим белыми зубами и большим бриллиантом на пальце». «Максим», названный так в честь известного ресторана в Париже, пользовался большой популярностью. После революции здание занял новый Дмитровский театр, специализировавшийся на оперетте. Здесь Эйзенштейн в 1923 году ставил нашумевшую пьесу «Слышишь, Москва?». Затем выступали две студии — одна Станиславского, другая Немировича-Данченко.

В то время театр смотрелся весьма колоритно. Гость Москвы, искусствовед из Германии Вальтер Беньямин напишет в дневнике: «Райх сажает нас в трамвай, и мы едем в музыкальную студию. Нас принимает администратор. Он предъявляет нам написанный по-французски похвальный отзыв Казеллы, проводит нас по всем помещениям (в вестибюле много публики задолго до начала, это люди, пришедшие в театр прямо с работы), показывает нам и зал. Пол вестибюля покрыт чрезвычайно ярким, не слишком красивым ковром. Должно быть, дорогой олюссон. На стенах висят подлинные старые картины (одна из них без рамы). Здесь, как, впрочем, и в официальной приемной института по культурным связям с заграницей, есть и очень ценная мебель. Наши места во втором ряду. Играют "Царскую невесту" Римского-Корсакова — первую оперу, недавно поставленную Станиславским…»

В 1941 году студии объединились, наконец, в общий театр им. К.С. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко, существующий и сейчас. И всё в том же бывшем Купеческом клубе, только сильно изменённом.

В 1937–1938 годах здание было реконструировано. Практически заново был построен зрительный зал на 1000 мест с современной оперной сценой, а колонный зал особняка превратился в фойе. Следующие перестройки случились уже в наше время. Реконструкция проводилась в три этапа. В 2006 году вырос семиэтажный репетиционно-технологический корпус с подземными автостоянками и складами, позже принялись за переустройство существующего здания и воссоздание флигелей бывшей усадьбы, последним появился атриум со световым куполом. Поэтому в нынешнем облике здания довольно трудно отыскать черты бывшей усадьбы.

It is difficult to say now how many droshkas and carriages stopped at this house, which is part of the large Saltykov estate, which in the eighteenth century reached Tver. From 1839 to 1909 there was the famous Merchant Club. They came here from all over Moscow, and not only ... Family manor of P.S. Saltykov, inherited from his father by inheritance in 1742, occupied a whole block: from Tverskaya street to Bolshaya Dmitrovka and from Glinischevsky alley almost to Kozitsky. From the side of the lanes, the estate was closed by two churches - St. Alexei Metropolitan of Moscow and the Church of St. Sergius of Radonezh. The facades of manor houses went to Tverskaya and Bolshaya Dmitrovka. Through the manor passed through passage. With the son of Pyotr Semyonovich Saltykov - Ivan Petrovich - the decoration of the territory of the estate was completed, and a neighboring yard with a garden was added to it from the side of Kozitsky Lane. The main house was rebuilt in the style of classicism. In 1804 it was renovated: the second floor appeared, and the side wings were connected to the outbuildings. The building was not damaged during the fire in 1812. In 1839 it houses the Merchants' Club. In 1843, Franz Liszt performed in the club. In 1857 Leo Tolstoy took part in the debate on the abolition of serfdom in Russia, and of course , Moscow businessmen met here. Especially since the cuisine here was very famous, even Gogol specially went. Although Nikolai Vasilyevich loved the kitchen of the English Club, the concoction of the cook of the Merchant Club of Porphyry liked him more - first of all, because he was fatter and more populous. The club's extensive menu, served on "Tuesday" meals, is described even in Gilyarovsky's: sterlet ears, sturgeon sturgeon, veal banquet, turkey fed with walnuts, pigs with horseradish and porridge, caplets and poultry ... The club came in fiction, particularly in the works of Alexander Ostrovsky. Still - a status place, and now Podhalyuzin (" His people - Family Affair ") dreams : " In winter, the Merchant Assembly will go, sir. Here also know ours-with! Let's dance a polka. " And in the play 'The Last Victim' describes the summer garden of this institution: "... on both sides of the trees, beside them a row of pillars, at the top of which are groups of illuminated street lamps; between the poles stretched wire with hanging ball-shaped white lanterns; near the pillars, on both sides, garden benches and chairs; in the depth of the stage for music ... ". In 1909 the club moved down, and in its place the cabaret "Maxim", opened by the mulatto Thomas, "sparkling white teeth and a large diamond on his finger" was placed. "Maxim", named after the famous restaurant in Paris, was very popular. After the revolution, the building was occupied by the new Dmitrovsky Theater, specializing in operetta. Here Eisenstein in 1923 staged a sensational play "Do you hear, Moscow?". Then there were two studios - one Stanislavsky, the other Nemirovich-Danchenko. At that time, the theater looked very colorful. Guest of Moscow, art historian from Germany, Walter Benjamin wrote in his diary: " Reich puts us in a tram, and we go into a music studio. Administrator accepts us. He presents us with a praiseworthy tip from Cazelles written in French, leads us through all the rooms (in the lobby a lot of the public long before the start, these are people who came to the theater right from work), shows us the hall. The floor of the lobby is covered with an extremely bright, not too beautiful carpet. It must be an expensive olyson. On the walls hang original old paintings (one of them without a frame). Here, as, indeed, in the official reception of the Institute for Cultural Relations with Foreign Countries, there is also very valuable furniture. Our seats are in the second row. Play "Tsar's Bride" Rimsky-Korsakov - the first opera, recently staged Stanislavsky ... " In 1941, the studio teamed up, finally, in the general theater named agter K.S. Stanislavsky and V.l. Nemirovich-Danchenko, which still exists. And all in the same former Merchant Club, only greatly changed. In 1937 - 1938 the building was reconstructed according to the project of architect A.I. Fedorov. Practically an auditorium was rebuilt for 1000 seats with a modern opera stage, and the column hall of the mansion turned into a foyer. The following restructuring happened already in our time. The reconstruction was carried out in three stages. In 2006, a seven-story rehearsal and technological building grew up with underground parking lots and warehouses, later they began re-building the existing building and recreating the outbuildings of the former manor, the atrium with a light dome appeared last. Therefore, in the present appearance of the building it is rather difficult to find the features of a former manor.