Экскурсия с реставратором Андреем Ивлиевым по Пятницкой улице

Пятницкую церковь снесли после принятия в 1935 году Генерального плана преобразования Москвы. Тогда планировали замкнуть Бульварное кольцо, соединив Замоскворечье с Яузским бульваром. План реализовали не до конца, но церковь снести успели, а в 1943 году на ее месте появился вестибюль станции метро. «Новокузнецкой» вообще «везет» с наследием религиозных сооружений: скамейки для этой станции были вынесены из храма Христа Спасителя перед его разрушением и какое-то время хранились на складе невостребованными…

С Пятницкой улицы начиналась дорога на Рязань, и, как полагалось на всех торговых путях на Руси, здесь, на пересечении с сегодняшним Черниговским переулком, стоял Ивановский «под бором» монастырь. Монастырь впервые упоминался в летописи в повествовании об обстоятельствах рождения Василия II в 1415 году. В 1514 году Алевиз Новый, или, как его еще называют, Алевиз Фрязин, на месте деревянной монастырской церкви возвел новый каменный храм во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи. Позднее монастырь – традиционное место молитв о благополучных родах Великой княгини – был перенесен ближе к Государеву двору, а храм стал приходским. Он был сильно поврежден в Смутное время – от постройки Алевиза остался только белокаменный подклет. В 1658 году храм Иоанна Предтечи перестраивали, в XVIII веке переделывали, обновляли в 1896–1904 годах при участии известного архитектора Шехтеля, реставрировали в 1970–1989-х годах. Он интересен этим смешением стилей: древнерусская архитектура XVII века в нем сочетается с элементами, типичными для русского барокко.
Колокольня храма строилась (1781) отдельно от него – она является главной вертикальной доминантой начала Пятницкой улицы. К ней примыкает небольшой трехэтажный дом XIX века – доходный дом (дом причта) храма Иоанна Предтечи, построенный в 1895 году архитектором Владимиром Бакаревым. Бакарев – государственный архитектор, до выхода «на пенсию» одиннадцать лет участвовал в проектировании Большого Кремлевского дворца, он за эти труды даже был награжден золотой медалью. Когда мы пришли реставрировать дом причта, там находился ночной клуб – без документов, без аренды – просто захватили помещение, и все. Больше полугода понадобилось патриархии, чтобы его выселить. И знаете, странная была ситуация: депутаты вмешивались, телевидение съезжалось – обижают клуб, церковь обнаглела… В доходном доме мы нашли допожарные фундаменты – видимо, на них стоял храм или колокольня, которая сгорела. Когда откапывали подвал, видны были черные слои пожарища, а ниже пепелища – чистейший песок.
У многих построек на Пятницкой – фундаменты практически наружного залегания, мелкозаглубленные. Колокольня храма Иоанна Предтечи под Бором – а она же не маленькая, около 50 метров в высоту – тоже стоит на фундаментах, которые залегают всего на полметра. Мы бы сейчас под такое здание сделали бы фундамент на глубину пять метров минимум. А тут полметра всего – и стоит, и не трескается – сколько веков простояла.

Доходный дом (Пятницкая, 4/2, стр. 1), храм Иоанна Предтечи под Бором (Пятницкая, 4/2, стр. 8), отдельно стоящая колокольня (Пятницкая, 4/, стр. 9) вместе с церковью Черниговских чудотворцев Михаила и Федора (Черниговский пер., 3) составляют единый архитектурный комплекс – Черниговское подворье. Оно расположено между улицами Пятницкая и Большая Ордынка.
Михаил и Федор Черниговские – православные святые, отказавшиеся исполнить языческий обряд и убитые за это в Орде в 1246 году. Михаил был князем, Федор – боярином. Иван Грозный настоял на том, чтобы их мощи перевезли в Москву, и в 1578 году они были встречены именно на месте, где стоит церковь. Сейчас мощи святых хранятся в Архангельском соборе Московского Кремля.
Совсем недавно, проводя работы в Черниговском подворье, мы нашли в храме Михаила и Федора Черниговских захоронение, по нашему мнению, принадлежавшее московскому купцу Андрею (Малюте) Филимонову, на чьи средства был возведен этот храм. Захоронение и надгробную плиту обнаружили в трапезной, во время снятия старых полов на глубине около 70 сантиметров. Видимо, изначально построили храм, а уже после к нему пристраивалась трапезная. К этим захоронениям было удивительно почтительное отношение. По нашему реставрационному опыту нам известно, что раньше не церемонились: нередко брали надгробные плиты и укладывали их под фундамент, а здесь – не тот случай. Плита очень хорошо сохранилась, она уникальна из-за сохранности красок – на боковых гранях надгробья расположена резная углубленная надпись черного и красного цветов: «Лета 7183-го маия в 12-й день преставися раб божий суконной сотни Андрей Филимонов сын прозвание Малюта Филимонович». Сейчас объектом занимаются археологи, и, надеюсь, что у них еще впереди интересные находки.

В этом доме находится филиал музея Л.Н. Толстого. Флигелек-контора купцов Варгиных построен в 1798 году, несколько раз перестраивавшийся после войны 1812 года. Толстовский центр здесь располагается не случайно: считается, что Лев Николаевич в этом доме жил и писал своих «Казаков», выйдя в отставку после участия в обороне Севастополя.

Стоящий напротив толстовского филиала дом построен Федором Шехтелем в 1908–1909 годах для богатого меховщика Ильи Гальперина. Дом известен своей отделкой: Шехтель использовал модную тогда темно-зеленую глазурированную керамическую плитку – «кабанчик». Мехового салона, находившегося когда-то в цокольном этаже, в здании давно уже нет, а вот «изумруд Шехтеля», как его тогда называли, остался. Здание интересно сочетанием элементов модерна и готики. Вертикальные элементы фасада словно «вытягивают» его вверх, несмотря на то что высокие шпили, которыми Шехтель планировал увенчать здание, построены не были.

Когда он был построен, точно неизвестно. В XVIII веке дом являлся частью усадьбы купца Замятнина, но реставраторы предполагают, что эти двухэтажные палаты могли быть построены и в XVII веке. Существует легенда, что во время реставрации, проводившейся в конце 1990-х годов, в дымоходе второго этажа нашли клад. А почему бы и нет? В старину под печку, рядом с ней обычно все и прятали. Интересно, кстати, наблюдать за археологами: они как только обнаружат место, где стояла печь, то есть черную землю, воодушевляются необыкновенно. Ведь там могут быть и ценности, и утварь разная – жизнь строилась вокруг печи, и находки в местах ее расположения бывают очень интересными.

Если вернуться на «четную сторону» улицы, перед нами будет прекрасный образец послепожарной застройки города. Для восстановления после пожара 1812 года была создана отдельная комиссия, называвшаяся Комиссией о Строении Москвы. Участок, в который входила Пятницкая улица, находился под ответственностью архитектора Осипа Бове, урожденного Джузеппе Бова, сына неаполитанского художника, переехавшего в Россию. Бове спроектировал изящный ионический портик с шестью колоннами, опирающийся на цокольный этаж. По одним источникам, владельцем дома являлся уральский горнозаводчик Демидов, по другим – реконструированное по проекту Бове здание было усадьбой московского книгоиздателя Глазунова.

На пересечении Пятницкой улицы и Климентовского переулка стоит храм Святого Климента, Папы Римского. Об истории храма в предыдущем номере журнала замечательно рассказал Михаил Афанасьев, поэтому я предлагаю посмотреть на этот объект культурного наследия с несколько иной точки зрения. Знаете, чем дольше я работаю в области реставрации, тем больше меня занимают инженерные решения – как раньше делали вентиляцию, отопление, дымоходы. Я поражаюсь глубине научных знаний, которые применялись в строительстве еще в XVII веке. Представьте церковь Святого Климента 1732 год постройки. Половина России еще живет в землянках, другая – в избах с глинобитными полами. А в этом храме – теплые подогреваемые полы! Под церковью Климента – просто подземный город, сложнейшая система дымоходов, работающих на то, чтобы полы и воздух в церкви прогревались равномерно. В России традиционно делали печное отопление в храмах, воздуховоды, но они выходили в одно место, к колонне какой-нибудь, например, – туда и шел поток теплого воздуха, причем из-за неравномерного прогрева одновременно с конденсатом. А в храме Святого Климента прогрев был равномерен. На мой взгляд, именно благодаря этому его иконостас дошел до нас в таком отличном состоянии. И это все благодаря хорошему, как сейчас бы сказали, климат-контролю.
Когда будете осматривать храм, обратите внимание на стену трапезной, в месте, где поднимаются на хоры. Дело в том, что, когда мы вскрыли штукатурку, обнаружилась стена храма, который существовал еще до Святого Климента. Мы оставили ее открытой, сделали зону музеефикации: здесь можно увидеть и голосники, и изразцы.
Под сквером, прилегающим к храму со стороны Пятницкой улицы, при перекладке коммуникаций, нами обнаружено очень много захоронений. Это сейчас мы считаем Пятницкую центром Москвы, а в начале XVII века Минин и Пожарский встретили здесь, на подступах к городу, поляков и приняли бой. Пятницкая улица – это вообще учебник истории в камне.

Если вы пройдете дальше, на «нечетной» стороне улицы, непременно обратите внимание на ассиметричный особняк в стиле модерн нежно-голубого цвета, построенный в 1894 году. Его проект Трифон Иванович Коробков, финансист, предприниматель и меценат, заказал одному из самых модных в то время архитекторов – Льву Кекушеву. Интерес к искусству был, можно сказать фамильной чертой Коробковых. Дочь Трифона Ивановича стала театральной актрисой, а сын – художником объединения «Свободное творчество».
Этот особняк сейчас реставрирует наша компания. Нам очень повезло, что в особняке до 2013 года располагалось Посольство Танзании, а не какая-нибудь профсоюзная организация – памятнику нанесен минимальный ущерб. Интерьеры неоднократно перекрашивались – по сути, была произведена многослойная консервация. При реставрации открылось множество замечательных деталей в интерьерах – раскрыли позолоту в три тона по лепнине, живопись, очень интересные сочетания цветов... Сейчас будем восстанавливать с помощью ГлавУпДК при МИД России именно авторские интерьеры. Планируем закончить в декабре 2015 года.

Мне бы хотелось, чтобы вы не пропустили усадьбу Лепешкиных. Если увидите, что на здании написано «Институт астрономии РАН», то это как раз она. Семен Лонгинович Лепешкин являлся главой города Москвы в 1846–1849 годах, и это была главное владение его семьи. Усадьба достаточно хорошо сохранилась, остались многие постройки, их внешний декор, известно, что даже внутренняя отделка в некоторых помещениях аутентична. Лепешкины были известными предпринимателями, владели пятью фабриками, много занимались благотворительностью. После революции в усадьбе размещались организации, так или иначе связанные с просвещением, образованием или наукой. В 1919 году здесь были курсы Рабоче-крестьянской армии, о чем написал Аркадий Гайдар, который провел на этих курсах ровно один день. В двадцатые годы – Биологический институт имени К.А. Тимирязева Коммунистической Академии. Сейчас в нем сидят академики-астрономы.

Лепешкины владели также соседним зданием на улице (№ 50): они создали в нем профессиональное училище белошвеек и кружевниц для девочек-сирот. Это здание не сохранилось, оно было разрушено во время бомбежки в Великую Отечественную войну.

Напротив бывших владений Лепешкиных находится дорогой моему сердцу храм Живой Троицы в Вишняках. Впервые храм упоминается в 1642 году, но уже как отстроенный повторно. Это всегда была церковь московских стрельцов, у нее менялись названия. Нынешнее – последнее, полученное в 1678 году, когда стрельцы полковника Матвея Вишнякова отстроили церковь в камне. Во время стрелецкого бунта Вишняков был взят под стражу, пытан и пострижен в монахи, а что с ним произошло дальше, неизвестно. В начале XIX века церковь начинают перестраивать, к началу войны с Наполеоном она была готова вчерне. Во время пожара 1812 года храм сгорел. Восстановили его только к 1824 году. Почетный гражданин Лепешкин жертвовал на постройку церкви значительные суммы. Его сын, Дмитрий Лепешкин, также почетный гражданин, был церковным старостой храма в Вишняках с 1860 года. Так получилось, что двадцать лет назад я занимался золочением куполов этой церкви. Видели бы вы, какой с нее открывается вид!

Если будет возможность, я бы предложил вам сделать небольшой крюк, пройтись до Большой Ордынки, 34, к Марфо-Мариинской обители. О ее истории, связанной с именем легендарной Великой княгини Елизаветы Федоровны, об архитектуре, о зодчих и художниках, работавших над проектом, подробно рассказывалось в пятом номере «Московского Наследия». Поэтому я опять-таки остановлюсь на предмете своего профессионально интереса – на мастерстве строителей и инженеров. Мы занимались реставрацией обители, в том числе разрабатывали систему вентиляции. Вентиляция запускалась, когда на службу в храме собиралось много людей. Как только она начинала работать, почему-то вдруг подземная крипта с замечательными коринфскими фресками начинала «течь» – по стенам собирался сильный конденсат. Выключали вентиляцию в храме – крипта переставала плакать. Стали разбираться почему и выяснили: когда работает вентиляция, начинается сильное движение воздуха, он, теплый, попадает в подвал, и в результате на холодных стенах крипты появляется конденсат. А мы этого не учли. Сейчас, конечно, решение найдено. Но изначально, при постройке здания, все это учитывалось, и в крипту подавался воздух, который предварительно подогревался, готовился в специальных помещениях…

Но вернемся на Пятницкую – к знаменитому дому со львами. Этот проект осуществил С.В. Шервуд из знаменитой архитектурной династии Шервудов. Его отец Владимир Осипович Шервуд строил Исторический музей. «Дом со львами», пожалуй, самое известное нерелигиозное строение Сергея Шервуда, автора проектов церкви Святого Тихона в Клину, соборного Казанского храма Шамординского Свято-Амвросиевского монастыря в Калужской губернии и, к сожалению, не сохранившейся пристройки к церкви Святого Николая на Мясницкой улице. «Дом со львами» был построен в 1897 году. Заказчица – жена московского купца Вильгельмина (Минна) Ивановна Рекк, приобрела усадьбу с начавшим строиться особняком у титулярной советницы И.Г. Марковой. Обсудив проект здания с его автором Сергеем Шервудом, Минна Рекк внесла в него значительные изменения. Шервуд, строивший религиозные здания в неорусском стиле, для Марковой создал соответствующий его творческому почерку проект, а в результате построил барочный особняк для Рекков. Богатый декор присутствует во внешнем и внутреннем оформлениях здания. Но, конечно, самые известные декоративные элементы дома – два льва, один из которых спит, другой – бодрствует. После революции здесь непродолжительное время работал Ленин, а позднее – секретарь Крымского обкома РКП(б) Землячка, организатор жестоких расстрелов белых офицеров армии Врангеля.

Завершим прогулку у так называемой Сытинской типографии. Сытин, издатель-самородок из Костромской губернии, зарабатывал на хлеб печатью лубочных картинок и сумел вырваться из рядов конкурентов, когда в самом начале русско-турецкой войны 1877–1978 годов напечатал «пособие для читателей газет» с картой местности, на которой происходили военные действия. Дом на Пятницкой Сытин приобрел в 1879 году, разместив в нем два литографских станка. Станки, выписанные Сытиным, печатали в пяти цветах: до него лубки раскрашивались вручную в три цвета, и времени это занимало гораздо больше. В своих мемуарах Сытин рассказывает, что был заинтересован в развитии книгопечатного дела и сам был недоволен тем, чем занимался: лубок – низкосортная продукция. Со временем он стал печатать и литературу, и именно это направление его деятельности принесло ему известность и уважение. Здание, которое мы видим сейчас, было построено для производственных целей типографии в 1903 году по проекту архитектора А.Э. Эрихсона. Первое, что бросается в глаза, – это окна, простые и изящные одновременно.
Типография была сожжена в 1905 году. Говорили, что всероссийская стачка произошла из-за «сытинской запятой». Сытин стал платить наборщикам только за буквы, обнаружив, что знаки препинания составляют 12 процентов в наборе текстов. Рабочие потребовали сокращения рабочего времени до 9 часов в неделю и увеличения заработной платы. Сытин согласился, но за запятые платить не стал.
Вместе с Владимиром Чертковым Сытин создал издательство, публиковавшее современных писателей – Гаршина, Лескова, Григоровича, Успенского, Чехова. Издательство не приносило невероятных доходов, как лубок, но Сытин не закрывал это производство. Он восстановил типографию через год после пожара. Тем не менее после революции она была национализирована, и даже личная встреча с Лениным не помогла собственнику вернуть свою типографию.
В здании типографии бывали Л.Н. Толстой, А.М. Горький, В.В. Маяковский. А Сергей Есенин какое-то время работал в издательстве Сытина корректором.