Ровно сто лет назад, 9 мая 1924 года, официально был создан Государственный музей революции СССР. Еще 21 марта 1917 года журналист и литературовед, директор музея Всероссийского Союза городов Владимир Кранихфельд предложил комиссару Временного правительства в Москве «безотлагательно созвать совещание из представителей исторической науки и существующих в Москве музеев с целью научной и практической разработки вопроса о создании в Москве Музея революции». На следующий день оно состоялось, и на нем единогласно учредили «Общество Музея революции». Вошли туда такие известные люди, как Иван Бунин, Валерий Брюсов, Викентий Вересаев, историк и политический деятель Александр Кизеветтер, городской голова Николай Астров, народоволец Анна Прибылёва-Кобра, историк и публицист Сергей Мельгунов… Однако помещение не было выделено, затем началась Гражданская война и в 1918 году общество само собой распалось.

Но что же было дальше? Поговорим об истории нынешнего юбиляра.

«Красная Москва» в храме праздности

В ноябре 1922 года в здании бывшего Английского клуба на Тверской улице к пятилетию революции торжественно открылась выставка «Красная Москва». При этом часть помещений бывшего «храма праздности» занимала милиция, а часть отдали под выставку и немногим позже – под размещение музея. В 1939 профиль музея конкретизировали: история Великой Октябрьской социалистической революции и советского общества – Гражданская война, периоды НЭПа и «военного коммунизма», позже и Великой Отечественной войны, восстановления страны, социалистической жизни. Фактически музея превратился в самый крупный музей страны по новейшей отечественной истории.

При этом фонд по истории международного революционного рабочего и коммунистического движения имел материалы из 86 стран на 33 языках. Посетители видели личные вещи советских профессиональных революционеров и народных героев – Зои Космодемьянской, Василия Чапаева, Сергея Лазо, Григория Котовского, Феликса Дзержинского, Якова Свердлова, Михаила Калинина и других. Вплоть до 1955 года на Тверской, 21 экспонировалась выставка подарков Сталину. Отдельный зал, посвященный подаркам лидерам СССР, есть, кстати, и сейчас. А в Каминном зале можно увидеть работы Кузьмы Петрова-Водкина, Константина Юона, Бориса Кустодиева, Петра Кончаловского. С сентября 1998 года Музей революции был переименован в Государственный центральный музей современной истории России.

Ссылка, каторга и девелопмент

Первым директором музея стал Сергей Мицкевич, он же поднял вопрос о расширении здания музея. В 1932 году были даже планы построить новое монументальное здание и открыть Музей мировой революции. Однако ограничились тем, что в 1935 году передали музею площади ликвидированного Музея «Каторги и ссылки». Это стал филиал №1.

Расположился он в особняке, перест роенном по заказу банкира и предпринимателя Якова Рекка в 1911 году. Как сказали бы сейчас, Яков Рекк был крупнейшим московским девелопером своего времени. На рубеже веков он основал Московское торгово-строительное акционерное общество, а свой принцип формулировал так: «Надо Москву украсить стильными домами, которые, имея технические удобства западноевропейских городских строений, в то же время не убивали бы национального колорита Москвы». Дом в Лопухинском переулке он использовал для жилья. И именно сюда после революции въехало Всесоюзное общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.

Тайна кавказских фруктов

Филиалом №2 стала «Подпольная типография ЦК РСДРП» на Лесной улице. Главную роль в создании этого музея сыграла революционерка Мария Федоровна Наговицына-Икрянистова по прозвищу Труба. Еще подростком она увлеклась марксистскими идеями, и в 17 лет вступила в РСДРП.

Один из современников писал: «Где бы ни выступала Мария, ее везде слушали с большим вниманием. У нее был сильный приятный голос, за что она и имела партийную кличку Труба».

В 1905 году Трубу избрали в Иваново-Вознесенский совет рабочих депутатов, после чего она приехала в Москву и поступила в магазин кавказских фруктов Каландадзе, который был в действительности тайной типографией. В лавке Мария Федоровна играла роль няни ребенка управляющего, Силована Кобидзе. А заодно и исполняла должность типографской машинистки.

Именно Труба была основным консультантом при создании музея типографии.

Необычный автограф

Историко-революционный музей «Красная Пресня» стал филиалом №3. Визитной карточкой музея п о праву считается диорама «Героическая Пресня. 1905 год». Создал ее художник Ефим Дешалыт и специально для этого он изучал сохранившиеся афиши тех дней, чтобы узнать, какие спектакли шли в декабре 1905 года в московских театрах. Вид города также реконструировался по сохранившимся открыткам и фотографиям. Более того, для достоверности изображения Ефим Дешалыт изучал метеорологические записи декабря 1905 года, чтобы реконструировать погоду и даже направление ветра, развевающего красные флаги восставших!

Сама диорама изображает один эпизод боев на Пресне. Как и любое произведение данного жанра, она имеет предметный первый план и живописный второй. Зритель находится как бы за передовой линией обороны повстанцев. На первом плане рабочие обстреливают с баррикады наступающие колонны Преображенского полка гвардии. Кстати, на гребне баррикады художник изобразил себя самого с револьвером в руке.

Свидетели 1905 года

1905 год стал годом политических метаний. Сначала Кровавое воскресенье, затем была дарована свобода вероисповедания, следом восстание на броненосце «Потемкин», всеобщая политическая стачка, неожиданно либеральный Октябрьский манифест, политическая амнистия и, в завершение — декабрьское вооруженное восстание в Москве.

Центром событий стала Пресня. Спокойный рабочий район изменился до неузнаваемости. Одна из участниц, некая Е. Салтыкова вспоминала: «10 декабря мы, рабочие и работницы „Прохоровки“ вышли на демонстрацию. Шли по Большой Пресне. Дошли до Волкова переулка — вдруг навстречу казаки! Старший из них скомандовал: „Пли!“ Но казаки опустили свои ружья и уехали… На следующую ночь мы вышли строить баррикады. Я вспоминаю, как все мы, работницы, пилили телеграфные столбы, снимали ворота домов, дружно строили баррикады и опутывали проволокой всю Пресню…»

В районе Пресни сохранились рядом два небольших деревянных домика XIX века, которые помнят эти события и также сегодня принадлежат экспозиционно-мемориальному отделу «Пресня». Один – это деревянный дом причта, перестроенный в 1886 году. Предназначался он для семьи настоятеля храма во имя Рождества Иоанна Предтечи. А второй дом под номером 4 находится рядом и известно, что в начале XX века здесь работали первый легальный Пресненский райком партии большевиков и Военно-революционный комитет Пресненского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Храм-защитник

С началом Великой Отечественной войны экспозиция музея была свернута, фонды частично эвакуировали в Хвалынск, Кустанай, Омск. Большая же часть фондов, оставшихся в Москве, переместилась в НИИ краеведческой и музейной работы, занимавший здание церкви Николы на Берсеневке, где было создано объединённое хранилище московских музеев. При этом сам музей революции не только не прекращал работать, но и помогал другим музеям, чьи коллекции пострадали. А для детей в 1943 г. создали детскую комнату, оборудованную проекционной аппаратурой, здесь можно было читать книги, рисовать, были разработаны экскурсии для школьников и проводились занятия.

Церковь Николы на Берсеневке была построена по заказу Аверкия Кириллова вместе с палатами , одним из главных шедевров русского узорочья в гражданском зодчестве, скорей всего, одним и тем же зодчим. Храм считался домовым и даже соединялся с палатами деревянным переходом. Здесь же в 1682 году был похоронен и сам Аверкий Кириллов.

Узнавайте Москву вместе с нами!

И загляните на экскурсию к юбиляру.

2 мая (21 апреля по старому стилю) 1764 года в Москве был заложен Воспитательный дом. Идея создания благотворительного закрытого учебно-воспитательного учреждения для сирот, подкидышей и беспризорников принадлежала И. И. Бецкому. Побочный сын князя И. Ю. Трубецкого, он учился в Копенгагенском кадетском корпусе, позже путешествовал по Европе, где познакомился с педагогическими теориями энциклопедистов. И по возвращении предложил Екатерине II проект, по которому сироты получали не только образование, но и профессию, часто связанную с искусством: актёра, художника, ремесленника или механика. Бецкой предполагал через воспитание таких детей создать третье сословие — среднее между привилегированным и податным; причем было определено, что «все дети и их потомство на вечное время вольные».

Поговорим же сегодня о предтече детских домов – старомосковских благотворительных учреждениях для детей.

Екатерина, Павел и другие

Учрежден Воспитательный дом был 1 сентября 1763 года, а его закладка состоялась 21 апреля 1764 года, в день рождения Екатерины II, на Васильевском лугу. Дом строили из камня разбираемой крепостной стены Белого города, деньги же собирали по открытой подписке. Сама императрица передала в фонд 100 тысяч рублей единовременно и подписалась на ежегодные отчисления в 50 тысяч. Крупнейший частный жертвователь, П. А. Демидов, передал на учреждение Родильного института при Воспитательном доме 200 тысяч рублей. Бецкой лично внес более 160 тысяч рублей. Интересно, что уже в день закладки в еще не построенный Воспитательный дом принесли 19 младенцев. Первые двое были наречены в честь высочайших покровителей Екатериной и Павлом.

После 1917 года Воспитательный дом был упразднен. В здании, названном «Дворец труда», разместились профсоюзы, управление соцобеспечения, редакции газет. 

Игральные карты и мертвые души

В том же 1763 году учрежден Опекунский совет . Это был орган, специально созданный как орган управления благотворительными заведениями Российской Империи, в первую очередь Воспитательными домами в Москве и Петербурге. Поэтому и здание совета построили рядом с московским Воспитательным домом, только уже после войны 1812 года, в 1823-1826 годах по проекту архитекторов Доменико Жилярди и А.Г. Григорьева. И первоначально существовало два Совета – в Петербурге и в Москве. С 1797 года оба совета были переданы под попечительство императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I.

Кстати, Совет ведал не только Воспитательными домами, сиротскими институтами, больницами и другими ведомствами государственного призрения, но распоряжался и финансами – в его ведении находились Ссудная касса, Сохранная и Вдовья казна и др. Право заниматься ссудно-залоговыми операциями, печатать и продавать игральные карты, фарфоровые, фаянсовые, кожевенные изделия и т.п. давалось для пополнения бюджета Совета. Если вспомнить классику, именно в Опекунский совет намеревался Павел Иванович Чичиков заложить мертвые души.

Мастерская со спальнями

Как уже упоминалось, Воспитательный дом готовил и ремесленников. 5 октября 1826 года императрица Мария Федоровна издала Повеление об учреждении при Московском воспитательном доме в Немецкой слободе «больших мастерских для разных ремесел, со спальнями, со столовою и прочими потребностями» и перемещении туда из Воспитательного дома всех ремесленных воспитанников. Расположились мастерские в так называемом Слободском дворце .

Обучение шло настолько успешно, что спустя 4 года, 1 июля 1830 года император Николай I утвердил «Положение о Ремесленном учебном заведении». В училище обучали различным ремеслам в сочетании с глубокой теоретической подготовкой. К 1868 году качество обучения стало настолько высоким, что оно было реорганизовано в специальное высшее учебное заведение – Императорское московское техническое училище (ИМТУ).

На добрую память

Далеко не только первые лица государства занимались благотворительными учреждениями. Например, московский мещанин Алексей Иванович Лобков купил землю на Шаболовке вовсе не для собственных нужд. Будучи человеком образованным, сделавшим прекрасную карьеру, известным всей Москве крупным коллекционером древностей – старинных книг, рукописей, манускриптов, картин и икон, он решил оставить о себе добрую память и устроить сиротский приют , названный по имени рано умершей дочери А.И. Лобкова Варвары.

Приют, рассчитанный на 40 призреваемых, стал одним из первых в Москве частным воспитательно-учебным заведением. Здесь на полном обеспечении жили девочки, оставшиеся сиротами после смерти неимущих родителей. Они получали начальное образование, навыки рукоделия и домашнего хозяйства. Имелись как платное отделение, так и казенное. Особенностью приюта был обширный сад площадью четыре гектара, тянувшийся до самого Варваринского переулка.

После 1917-го года приют был преобразован в детский дом.

Садики и домики

Еще один бесплатный детский приют появился уже в конце 19 века и был основан братьями Бахрушиными. Для создания учреждения для бедных и сирот православного вероисповедания Бахрушиными был пожертвован участок земли в Сокольнической Роще близ Алексеевской водокачки и 600 000 рублей денег на устройство приюта. Из 600 000 рублей 450 000 руб. было положено в банк, с процентов по этому вкладу должен был содержаться приют. А на 150 000 рублей построены четыре домика на 25 мальчиков каждый.

Каждый домик был как детский дом семейного типа. С мальчиками жили воспитатели и нянечки. Младшие заботились о старших. При каждом домике имелись веранда и игровые помещения. Позднее был разбит садик и цветник, за которым ухаживали дети, живущие в этом домике. Мальчики оканчивали начальную школу и обучались ремеслам, на тот момент вполне передовым – электромеханике и художественно-слесарному делу. Жили в приюте до 18 лет и выходили только, если нашли себе работу. Не нашедших работу после окончания ремесленной школы за всю историю приюта было лишь двое.

Интересно, что и после революции приют не изменил свое назначение.

Парижское завещание

Деньги на создание этого приюта оставила француженка – Мария Шарбонно. Фактически она была гражданской женой купца Николая Мазурина, и пережив своего мужа всего на два года, оставила завещание, по которому 200 тысяч выделила на создание приюта. Московская городская дума, рассмотрев завещание, высланное из Парижа, приняла решение о строительстве приюта в Хамовниках. К 1895 году здание, построенное по проекту архитектора И.А. Иванова-Шица, открылось.

В приюте содержались 100 детей – 50 девочек и 50 мальчиков. Дети пяти-девяти лет, проживавшие в Москве не менее двух лет, могли оставаться в приюте до двенадцати лет. Сословие и вероисповедание при этом не имели значения. После 12 лет, дети, к тому времени уже учившиеся в городских ремесленных училищах, распределялись в другие приюты. По стечению обстоятельств первыми здешними воспитанниками стали сироты погибших во время трагедии на Ходынском поле, случившейся в дни коронационных торжеств Николая II.

Узнавайте Москву вместе с нами!

И «спешите делать добро».

25 апреля 1940 года на московском автозаводе им. КИМ был собран первый опытный советский малолитражный автомобиль. Еще в 1929 году Советский Союз подписал с компанией Ford Motor Company соглашение о строительстве автозавода в Нижнем Новгороде. А до момента его запуска сборка грузовиков производилась, в том числе, на Государственном заводе №2 в Москве. Именно этот завод в 1939 году был выведен из состава ГАЗа и получил название «Московский автомобильный завод имени КИМ». Специально под его мощности на основе британского «Ford Prefect» разработали малолитражный автомобиль КИМ-10 с цельнометаллическим полунесущим кузовом. В 1940 году завод начал производство этой модели и выпустил первые 300 машин. КИМ-10 должен был стать первым по-настоящему народным советским автомобилем, а его серийная сборка планировалась на 1 августа 1941 года. Однако, с началом Великой Отечественной выпуск КИМов был свернут, а завод переориентирован на военную продукцию.

Однако об автомобиле как о «не роскоши, а средстве передвижения» мечтали всегда. Поговорим же сегодня о Москве и автомобилистах.

Вердикт охранника

Один из десяти сохранившихся автомобилей первой партии КИМ-10 можно будет увидеть в Музее транспорта Москвы, который в конце этого года должен вновь распахнуть двери для посетителей. Разместится он в здании гаража для грузовиков Моссовета, спроектированном Константином Мельниковым. Архитектор получил этот заказ, когда уже строил знаменитый гараж для автобусов на Бахметьевской улице и регистрировал патент на «прямоточную» систему организации движения транспорта. И именно репутация мастера-новатора, автора павильона СССР на выставке декоративного искусства в Париже 1925 года позволила ему пойти на очередной эксперимент. Он сделал гараж в форме подковы. Грузовики въезжали в гараж с Новорязанской улицы через торцы здания, выехать грузовики (здесь их могло поместиться сто десять) могли, сделав полукруг внутри гаража. В середине дуги в прямоугольном объеме были расположены мастерские.

Что же до автомобиля, то считается, что он не понравился Сталину. Однако это не так. Директор завода А.В. Кузнецов вспоминал: «Пять раз показывали изготовленные экспериментальные образцы Политбюро. Первые три раза Политбюро смотрели без Сталина, и никаких замечаний и пожеланий не было. Предпоследний раз осматривали машину Сталин и Молотов, но это было уже тогда, когда с Германией был заключён договор о “ненападении”. К этому времени в Германии было закуплено какое-то число малолитражных машин и роздано Героям Советского Союза и другим заслуженным людям. В этот раз при осмотре машины начальник охраны Сталина Власик пригнал “Опеля” и поставил с нашей машиной рядом и начал убеждать Сталина, что машина “Опель” хороша, а наша никуда не годится...». И именно тогда пришло распоряжение переделать двухдверный КИМ в четырехдверный.

Автомобилисты в «Петергофе»

Впрочем, поначалу автомобиль все-таки был роскошью и своего рода спортом. В 1909 году было организовано Московское автомобильное общество. И уже 14 июня 1909 года новым обществом была организована автогонка вокруг Московского уезда. Общество имело эмблему и другую собственную атрибутику: форменную фуражку члена общества и треугольный флажок, который устанавливался на автомобилях, принадлежащих его членам. О том, насколько редким был тогда автомобиль, говорит и то, что МАО выпускало совместный с московским обществом воздухоплавания журнал «Автомобиль и воздухоплавание».

Штаб-квартира общества разместилась в новом здании гостиницы «Петергоф» на Моховой улице. В 1899 году Российское общество страхования капиталов и доходов купило старую усадьбу на углу Воздвиженки и Моховой, снесло все старые постройки и выстроило новое здание по проекту архитектора В.В. Шауба. По мнению современников дом был выстроен в весьма сухом мюнхенском стиле «нуово». Первый этаж с большими окнами сдавался под магазины, в остальных помещалась гостиница. Кроме того, часть дома занимали весьма дорогие квартиры.

Таксопарк в семейном гнезде

Увлеченными автомобилистами, членами Московского автомобильного общества, были братья Сергей и Михаил Капцовы. Сергей Александрович Капцов в сентябре 1912 года участвовал в гонке Санкт-Петербург – Москва – Севастополь на автомобиле марки «Мерседес 10/20 PS» и получил Императорский приз за первое место для IV категории. Если Сергей организовал свою мастерскую, в которой на шасси автомобилей «Опель» и «Мерседес» ставил кузова своего производства и продавал эти автомобили состоятельным москвичам, то Михаил пошел еще дальше и с 1913 года стал дилером завода «Опель», а представительство открыл поначалу прямо в семейном доме на Воронцовом поле ! Во флигеле дома он устроил склад, мастерскую, а позже еще и небольшой таксопарк. Москвичи могли позвонить в «гараж» и заказать машину к подъезду.

Когда началась Первая мировая война, Михаил Александрович Капцов выступил с предложением организовать летучие отряды автомобилистов-добровольцев для вывоза раненых с полей сражения, пожертвовал на их создание свои автомобили, а также профинансировал обустройство лазарета. Позже он сдал салон и мастерские в аренду Земгору – организации, которая занималась снабжением армии, а сам работал в мастерских управляющим. Его брат Сергей в 1914 году ушел на фронт и всю войну прослужил шофером в действующей армии.

Разрешение на право езды

Секретарем и казначеем МАО был Яков Иванович Стейнер, который в роскошных угловых помещениях первого и второго этажей доходного дома А.С. Грачевой на Петровке содержал свой м агазин. Модный магазин одежды «Жак», упоминавшийся в то время наряду с «Мюром и Мерилизом» как один из лучших в городе, славился еще и тем, что среди прочего, торговал платьем по новейшей моде: для циклистов и автомобилистов. В обществе Стейнер занимался сбором членских взносов и подготовкой документов – как на членство в обществе, так и просто на вождение автомобиля. Реклама того времени гласила: «Лица, желающие получить разрешение на право езды по городу Москве, благоволят обращаться в правление Московского Клуба Автомобилистов, заблаговременно, или к казначею клуба Якову Ивановичу Стейнер, Москва, Петровка, Универсальный магазин ЖАК».

В 1925 году журнал «Мотор» в некрологе писал: «В Москве, пожалуй, трудно найти автомобилиста, из среды ли рядовых шоферов, или из среды другой квалификации автоработников, который не знал бы или не слыхал о Я. И. Стейнере».

Автопробег до самого Парижа

В 1890 году здание на Тверской заставе приобрел московский купец Николай Михайлович Шерупенков, он же владел им вплоть до революции 1917 года. Сам он жил неподалеку, а тут разместились меблированные комнаты «Тверь», трактиры, лавки, а в части помещений даже и учебные заведения: Воскресная женская школа госпожи Бурцевой и 1-е Миусское мужское начальное городское училище. В 1-м Миусском училище преподавал И.П. Чехов, брат писателя. Приезжая к брату, Антон Павлович часто снимал комнату на третьем этаже этого дома.

Николай Михайлович много занимался благотворительностью и его сын, приняв дело отца, продолжил эту традицию. Но кроме того у Николая Николаевича была одна большая страсть – автомобили. С целью популяризовать новые технические средства автолюбители устраивали автопробеги между городами. В 1913 году младший брат Николая IIВеликий князь Михаил Александрович организовал автопробег Москва-Берлин-Париж, стартовавший 12 июня в Москве с Тверской улицы и завершившийся 10 июля в Париже. Помимо Н. Н. Шерупенкова, поехавшего на своем автомобиле «Бенц», участие приняли еще 18 российских автолюбителей. По иронии судьбы после 1917 года Николаю Шерупенкову вместе с семьей пришлось убегать тем же маршрутом, которым они за несколько лет до этого ехали компанией автомобилистов в Париж.

Москва строит первый завод

В 1914 году, накануне Первой мировой войны, в Российской империи насчитывалось всего лишь 4590 автомобилей (грузовых и легковых), и практически все эти автомобили были иностранного производства. Поэтому встал вопрос о собственном производстве. 20 июля 1916 года на южной окраине Москвы недалеко от Симонова монастыря, в Тюфелевой роще, состоялась закладка первого в России автомобильного завода. Основан он был энтузиастами автомобильного дела Рябушинскими в рамках программы развития автомобильной промышленности. Предполагалось, что весной 1917 года будут изготовлены первые полуторатонные грузовые автомобили типа «фиат». Но 1917 год все изменил.

Только в марте 1924 года на заводе АМО решили организовать производство грузовиков, и 7 ноября по Красной площади в колонне демонстрантов-амовцев проследовали первые 10 автомобилей, изготовленных автозаводцами.

Сейчас от первоначальных корпусов, весьма обширных, сохранилось немного, однако один сохранился и выходит фасадом на Автозаводскую улицу. Здание конторы завода , кстати, имеет необычно строгий облик: в середине фасада прорезано высокое арочное окно, ему вторят шесть меньших на боковых крыльях, они увенчаны большими замковыми камнями. При этом известно, что руководитель проекта, гражданский инженер Кузнецов, изначально такое решение не приветствовал. 

Узнавайте Москву вместе с нами!

И будьте аккуратнее на дорогах.

18 апреля Москва отмечает Международный день охраны памятников и достопримечательных мест. И вот уже несколько лет подряд в нашем городе проходит приуроченный к дням исторического и культурного наследия краеведческий диктант «Московский код». В этом году диктант будет еще интереснее: его можно пройти с 28 апреля по 4 мая как офлайн – на городских площадках, так и онлайн – на портале «Узнай Москву». Можно проверить свои знания, а также выиграть памятные призы.

Вопросы, конечно, мы не раскроем, а вот вспомнить некоторых «героев» каверзных вопросов прошлых диктантов будет интересно! Проверите себя?

До журавлей

История этого ресторана началась необычно: 1868 году Синодальное ведомство для увеличения доходов решило сдать одно из своих владений известным московским застройщикам Пороховщикову и Азанчевскому. Те рассудили, что место бойкое, и выстроили на Никольской улице гостиницу, а во дворе – полукруглое торговое помещение. И именно его позже переделали под ресторан. Так и появился знаменитый «Славянский базар» . И выражение «завтракать до журавлей» тоже отсюда. Во второй половине дня многие гости заказывали алкогольные напитки, которые приносили в хрустальном графине, разрисованном золотыми журавлями.

Кстати, вопрос про «журавлей» был задан в первом диктанте, прошедшем в 2020 году. А какой знаменитейший театр фактически родился здесь за беседой?

«Смоленская», да не та

В 1935—1937 годах эта станция была конечной. Открыта была станция «Смоленская» Филёвской линии в составе первой очереди строительства московского метрополитена в 1935 году. И вместе с ней – два вестибюля, один из которых располагался на внутреннем бульваре Смоленской площади и был снесен в 1937 году при расширении Садового кольца.

Интересно, что в московском метрополитене существует всего две пары станций с одинаковыми названиями, не соединённых переходами: Смоленская (Филёвской и Арбатско-Покровской линий) и Арбатская (Филёвской и Арбатско-Покровской линий). Дело в том, что во время Великой Отечественной войны две старые станции были повреждены бомбой. Было принято решение законсервировать поврежденные станции и построить станции и тоннели глубинного заложения, дублирующие направления. Но позднее, в конце 50-х годов, старые станции восстановили и снова открыли.

Именно эта история стала вопросом одного из диктантов. Но знаете ли вы, что стало со вторым вестибюлем станции?

Лодырь Лодер

До пожара 1812 года на этом месте, на Пречистенке, скорее всего, располагался дом лейб-медика императора Александра I, доктора Христиана Лодера. Христиан Иванович был выдающимся русским врачом немецкого происхождения. Он обустраивал больницы и госпитали. Построил лучший анатомический театр. Вместе со своим коллегой химиком и врачом Рейссом открыл в Хилковом переулке у Остоженки, не так далеко от места своего проживания, в 1828 году водолечебницу. Все недуги доктор предпочитал лечить прогулками на свежеем воздухе. Москвичи же, наблюдая за праздным гулянием пациентов, говорили, что те «лодыря гоняют». Впрочем, некоторые исследователи считают, что это переосмысление более старого слова, удачно легшего на фамилию. Интересно, что вопрос об имени врача, не оказался очень легким в диктанте.

После 1812 года здесь появился двухэтажный особняк , который сменил немало именитых владельцев. Так, при графине Е.Ф. Орловой, известной своими чудачествами, особняк стал притчей во языцех. Графиня часами сидела у ворот своего дома, посылая фланирующим прохожим воздушные поцелуи. Местные жители прозвали свою визави «дурой Матрешкой». Но все-таки мы этот дом знаем благодаря одной очень известной паре. Какой же?

Ночь, улица, фонарь

Первые уличные фонари в Москве появились в 1730-е годы. Тогда Сенат, готовясь к коронации Анны Иоанновны, повелел установить их сначала лишь на центральных улицах Москвы и в Немецкой слободе как часть праздничной иллюминации. Светили фонари очень слабо, примерно, как две свечи, заправлялись конопляным маслом, которое фонарщики периодически пускали на кашу, да еще и работали по особому расписанию! Их зажигали осенью, зимой и весной. С 1 сентября по 1 мая. И не каждую ночь, а только 18 ночей в месяц. Можно было бы подумать, что на столько хватало масла (и такой вариант ответа был в диктанте), но нет – просто работали фонари только в безлунные ночи, для экономии.

Конопляные фонари прослужили целый век, потом городские власти попробовали использовать хлебный спирт, затем в 1863 году был проведен тендер на организацию уличного освещения на основе керосиновых ламп. В Москве разместили 2200 керосинок, но прослужили они недолго, потому что уже спустя два года Московская городская дума заключила тридцатилетний контракт с британской компанией «Букье и Голдсмит» на установку газовых фонарей. И в Сыромятниках вырос новый завод. Но, почему его, как и другие заводы, построили именно здесь?

Писатель и бульвар

Десять бульваров сегодня составляют московское Бульварное кольцо. Возникли они по указу императрицы Екатерины II на месте стен Белого города, о существовании которого напоминают площади, разбивающие бульвары на отрезки, в названиях которых есть слово «ворота», и кое-где сохранившиеся здания старых гостиниц при этих воротах находившиеся. Бульвары сохраняют свои названия с начала XIX века, однако, но один все же был переименован: Гоголевский . Обустроили его уже после пожара 1812 года, он третий по протяженности и более демократичный, чем остальные. При рождении бульвар носил другое название – Пречистенский, по воротам и улице, от которых начинался. В 1909 году на бульваре, как известно, был установлен памятник Гоголю работы скульптора Н. Андреева. А в 1924 году в год 115-летия писателя Пречистенский бульвар был переименован в Гоголевский.

Мы, конечно, могли бы спросить вас, где сейчас находится старый памятник? Но этот вопрос слишком прост для искушенных москвичей. Поэтому давайте проверим другое: а помните ли вы, что стояло на месте памятника до 1812 года?

Узнавайте Москву вместе с нами!

И потренируйтесь в прохождении старых диктантов. Тем более, что все они выложены на портале.

11 апреля 1964 года в кинотеатре «Россия» состоялась премьера фильма, который знают, наверное, все. В прокат было выпущено 899 копий, посещаемость составила двадцать миллионов зрителей. В том же году фильм «Я шагаю по Москве» стал участником Каннского кинофестиваля, где картина Георгия Данелии была отмечена почетным упоминанием в решении жюри: «За индивидуальность и обещания, которые они выразили в своих произведениях». Интересно, что при приемке фильма чиновниками Госкино, те задали вопрос о смысле ленты. По счастью, у нас сегодняшних такой вопрос не возникает.

Поэтому отметим 60-летний юбилей любимого фильма прогулкой по местам, где он снимался.

Кинотеатр в кадре

Кинотеатр «Россия», где прошла премьера, попал еще и в фильм вместе с Пушкинской площадью . Главные герои идут прямо по обходной галерее кинотеатра, а в кадре мы видим начало Малой Дмитровки.

Само здание было построено в 1957—1961 годах на Пушкинской площади на месте снесенного еще в конце 1930-х Страстного монастыря и открылось ко 2-му Московскому международному кинофестивалю в июле 1961 года. Интересно, что в проекте «России» нашли развитие идеи архитектора Константина Мельникова: балкон зрительного зала был вынесен на шестиметровую консоль. По первоначальной задумке, фасад «России» должен был венчать фронтон, покоящийся на столбах-колоннах, но позднее в проект была добавлена «взлетающая» крыша, изначально разработанная архитектором Леонидом Павловым для конкурсного проекта кинотеатра на Октябрьской площади. Ещё одним оригинальными решением, преобразившим площадь, стала лестница, перекинутая через автомобильный проезд и связавшая фойе с пешеходной зоной бульвара.

Как пройти в Строительный?

Если вы помните, Володя Ермаков в метро спрашивает: «Скажите, как к Строительному переулку проехать? Где сходить?». Ему дают разные советы: отправиться в Черемушки, доехать до Павелецкой. Собственно, с этого момента и начинается его знакомство с метростроевцем Колькой, который берется проводить нового приятеля. Выходят они на «Кировской» (сегодня – «Чистые пруды»), а вот попадают, пройдя «три квартала» в… Кривоарбатский переулок. Кстати, киношники тогда соорудили здесь стеклянное кафе, очень похожее на стеклянные кафешки из 1960-х. Его потом долго искали любопытные москвичи, но так и не нашли.

Зато здесь в то время жил знаменитый архитектор, чей дом поражал воображение и жителей, и гостей города.

Несбывшиеся мечты

Вообще фильм стал настоящим памятником Москве 1960-х. В одном из кадров мы видим строительство проспекта Калинина или Нового Арбата. В кадр попали дома, которые когда-то числись по Большой Молчановке. И один из них – знаменитый роддом Грауэрмана. 

Особняк этот строил на свои и занятые по друзьям деньги хирург Пётр Соловов. Он приобрел участок, нашел архитектора Николая Жерихова и собирался на первом этаже разместить частную клинику, а на втором поселиться с семьей. Однако началась Первая мировая война, мечты не сбылись и вместо клиники в доме Соловова организовали госпиталь для раненых. А затем большевики и вовсе отобрали у доктора его особняк. И если бы не акушер-гинеколог Григорий Грауэрман, возможно, в экспроприированной собственности какие-нибудь швондеры запели бы про «суровые годы» или партийные лидеры рассказывали бы на собраниях про светлое будущее. Но Грауэрман предложил организовать в центре Москвы добротный роддом.

7 марта 1941 г. в роддоме им. Грауэрмана появился на свет будущий кумир миллионов. Вспомните его имя?

Отвлекающий маневр

Еще одна достопримечательность в кадре – это ГУМ . Именно там работает юная продавщица Алена в отделе пластинок. Проходя по Красной площади, где – удивительно для нас сегодня – открыт проезд для машин, Колька, подражая интонациям профессионального экскурсовода, предлагает гостям столицы «посмотреть налево» и оценить Государственный универсальный магазин как «яркий пример вычурной псевдорусской архитектуры конца XIX столетия». В самом ГУМе было снято несколько эпизодов. Но сначала съемка чуть не сорвалась, появление киногруппы вызвало ажиотаж среди покупателей — по воспоминаниям Никиты Михалкова, толпа посетителей начала собираться вокруг артистов как раз в тот момент, когда осветители только приступили к установке аппаратуры. И тогда Георгий Данелия предложил принести запасную камеру и организовать инсценировку съемочного процесса в дальнем углу магазина. Зеваки потянулись туда, а группа спокойно провела съемки. Более того, покупатели, не зная, что они находятся в объективе работающих камер, вели себя совершенно естественно и создали прекрасную массовку.

Путешествие длиной в сорок лет

Еще один момент: ссора Кольки и Володи у Бородинской панорамы . Она, кстати, к тому моменту открылась совсем недавно – в 1962 году. Точнее, была открыта заново, потому что изначально, с 1912 года, она размещалась в специальном павильоне на Чистых прудах. Сама панорама Бородинского сражения была написана в 1911—1912 годах художником Францем Рубо, для которого стала третьей батальной панорамной картиной. В конце 1909 года художник предложил создать новую панораму, посвященную Отечественной войне 1812 года, к столетию которой в то время начинали готовиться в России. Заказ был получен, работа велась в Мюнхене и в мае 1912 года выехала в Москву.

Строительство павильона велось в спешке, его планировали как временный, на один сезон, чтобы потом перестроить в камне. Это естественно отразилось на качестве работ. В 1914 году панораму временно закрыли по дипломатическим соображениям, а в 1918-м здание демонтировали. Вплоть до 1962 года 115-метровая картина хранилась навернутой на деревянный вал в совершенно неприсобленных для этого помещениях и путешествовала из одного места в другое.

«Посадки нет»

Финальная сцена фильма снята на станции метро «Университет» . Здесь герои прощаются: Володя запрыгивает в свой вагон; Алена уезжает в противоположном направлении; Колька же, напевая «Бывает все на свете хорошо…», движется на эскалаторе к выходу.

Стихи знаменитой песни, в отличие от музыки, не рождались очень долго. Версий, как они все-таки сложились, много, но согласно версии режиссера Георгия Данелии, во время съемок на площади Маяковского он в ультимативной форме потребовал срочно сочинить текст. Геннадий Шпаликов в ответ предложил использовать ранее написанное стихотворение — «Я шагаю по Москве, / Как шагают по доске…» Данелия его отверг, и пока шли съемки эпизода, Шпаликов все же сумел написать текст. Песня была в дальнейшем принята худсоветом, но с одной поправкой. В строке последнего куплета «Над лодкой белый парус распущу, / Пока не знаю где…» представители худсовета потребовали заменить слова на «Пока не знаю с кем», увидев в оригинальном варианте ненужные намеки.

Кстати, ехать в противоположные стороны герои тоже не могли. В то время станция «Университет» была конечной, и в кадр даже попала табличка с надписью «Посадки нет».

Узнавайте Москву вместе с нами!

И пересмотрите этот чудесный фильм.

6 апреля 1899 года в Москве случилось важное событие: торжественно была открыта первая трамвайная линия! Трамвай по маршруту от Бутырской заставы до Петровского парка был пущен на следующий день, 7 апреля. И исторически это второй вид московского городского пассажирского транспорта.

Пришел он на смену конке. Cобственно, именно из-за конкуренции с компаниями, владеющими конками, в Москве трамвай был пущен позже, чем, скажем, в Киеве, Нижнем Новгороде, Курске, Орле и Витебске. Но в какой-то момент даже самим этим компаниям стало понятно, что конки не справляются, вагоны устарели, а пути надо переделывать. А при всем этом трамвай и дешевле, и быстрее, и выгоднее. И в 1895 году Первое общество конно-железных дорог обратилось в Городскую управу с вопросом о запуске в Москве нового вида транспортного сообщения – «электрического трамвая».

Так что поздравим московский трамвай со 125-летием и поговорим о его значении в нашем городе.

Электрический парк

Получив соответствующее разрешение, в 1898 году Общество приступило к реконструкции существующей линии конно-железной дороги от Страстной площади до Бутырской заставы, а также загородных линий, ведущих к Петровскому парку. На незастроенном участке между Башиловкой и Бутырским проездом (ныне – Нижней Масловкой) началось ни много ни мало строительство «электрического» трамвайного парка . К работе привлекли знаменитого инженера А.В. Бари, основателя одного из самых прогрессивных предприятий на тот момент. Была построена первая преобразовательная электрическая подстанция для городского транспорта, вагонный сарай с 6 путями на 30 вагонов, двухэтажный жилой дом с квартирами для инженера и его помощников, помещение для машин с магазином и еще несколько подсобных строений.

6 апреля (25 марта по старому стилю) состоялось открытие. После молебна, совершенного в машинном зале, первые вагоны с официальными лицами и почетными гостями, в том числе городским головой князем В.М. Голицыным, направились к Петровскому парку. «Московские ведомости» писали: «Все находившиеся в вагонах, воочию убедились в преимуществах электрической тяги перед конной. Со всех сторон высказывались пожелания, чтобы Москва побыстрее покрылась сетью электрических трамваев». На протяжении всего маршрута трамвай приветствовали любопытные москвичи.

Трамвай развивается

Уже к лету 1899 года были открыты Долгоруковская линия (Страстная пл. – Бутырская застава – Петровский парк) и Петровская – от Брестского вокзала к Петровскому дворцу. Кроме того, по Лесной улице была пущена одноколейка для связи Петровской линии с Электрическим парком. А после выкупа городскими властями конно-железных дорог Первого, а позже и Бельгийского обществ, началась массовая электрификация конных линий. Тогда же реконструируется Миусский парк , который создавался изначально для конок. В 1872 году для посетителей Политехнической выставки была запущена первая линия конки от Брестского вокзала. Для строительства депо тогда выбрали обширную местность Миусского поля. По проекту архитектора Н.А. Тютюнова появились деревянные конюшни, кузнечные мастерские, жилые казармы для рабочих и конторское здание. В 1874-м вместе с открытием Миусского парка открыли и продленную до Петровского парка конную линию. «В день открытия … в здание железнодорожного парка на Миусской площади, все убранное флагами, собралось до двухсот человек приглашенных... На празднестве присутствовал московский генерал-губернатор князь В. А. Долгоруков и другие начальствующие и почетные лица города Москвы. После окропления зданий конно-железных дорог святою водою присутствовавшие отправились осматривать конюшни...», – писала газета «Русские ведомости» 3 сентября 1874 г. Ну а в 1903 году началось сооружение Миусской электрической подстанции, и спустя три года трамвайный парк стал полностью электрическим.

Павильон из прошлого

Интересно, что между конкой и электрическим трамваем в Москве успел поработать еще и паровой трамвай. Первые линии «паровичка» (как ласково называли его горожане) были запущены в 1886-1887 годах. Однако, произошло это не в центре, как можно подумать, а на окраине города. Связано было такое решение властей с высокой пожароопасностью нового вида транспорта. Один из маршрутов протянулся от Бутырской заставы до Петровской земледельческой академии (ныне это Сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева) с остановкой «Красностуденческий проезд» , которая сегодня является одной из старейших действующих остановок в Москве.

Тогда же, в начале 1890-х годов, новые модные остановки произвели фурор. Эффектные деревянные павильоны были возведены по проекту архитектора Ф. Когновицкого, одного из признанных мастеров московского модерна. Позднее, в 1926 году, проект дополнил ученик Когновицкого — архитектор Евгений Васильевич Шервинский, по совместительству служивший архитектором Московского управления трамваев. Он перестроил павильоны с применением конструктивных и декоративных элементов из чугуна.

Но, кстати, нынешний павильон не единственный уцелевший павильон Когновицкого — Шервинского. 

Важное решение

Новый транспорт развивался стремительно, ему нужно было много электричества. В начале 20 века перед городом встал вопрос, продолжать ли покупать ток у Сименса, как было до сих пор, или попробовать начать производить свой? Проект новой электростанции поручили архите ктору Василию Башкирову, служившему на городских железных дорогах и к тому времени уже известному по дому Цветкова на Пречистенской набережной и по фасаду Третьяковской галереи.

Задача при этом стояла сложная: новую городскую электростанцию требовалось органично вписать в самый центр города со старыми зданиями, церквями и Кремлем в непосредственной близости. И в общем-то архитектор справился: главный фасад электростанции, выходящий на Водоотводный канал, формировали машинный и административный корпуса, решенные в русском стиле с элементами узорочья.

Пока станцию строили, ток для трамваев производила возведенная неподалеку временная станция, впоследствии разобранная. Пуск первой очереди произошел в торжественной обстановке, в присутствии городского головы Н.И. Гучкова 2 февраля 1907 года. В огромной котельной ЦЭС заработали восемь водотрубных паровых котлов «Фицнер-Гампер», в машинном зале — два паровых турбогенератора «Броун-Бовери». Стало понятно, задумка властей удалась.

Возведение дворцов

Собственно, с возведением центральной электрической станции начался третий этап развития московского трамвайного сообщения. И в 1909 году по проекту архитектора М. Н. Глейнинга строится Замоскворецкая электрическая подстанция городских железных дорог специально для Замоскворецкого трамвайного парка, до того момента получавшего ток с ЦЭС.

Глейнинга пригласили неслучайно, он уже принял участие в проектировании ансамбля Миусского трамвайного депо и с успехом воплотил популярную в начале 20 века идею о строительстве производственных зданий «как дворцов». Несмотря на сугубо утилитарное назначение, новое здание тяговой подстанции отличалось изысканностью пропорций и добротной проработкой парадного фасада, выполненного в стилистике популярного в то время неоклассицизма. Применение каркасных технологий при строительстве позволило архитектору решить сразу несколько задач: сделать крупные оконные проемы частью декора фасада, значительно улучшить инсоляцию внутренних помещений подстанции, а также максимально эффективно использовать пространство, освобожденное от монументальных внутренних перегородок.

4 августа 1909 года строительство было завершено: на участке площадью 2,25 гектара, между улицами Мытной и Шаболовкой, появился величественный комплекс, оснащенный по последнему слову техники. При создании системы отопления вагонного сарая, к слову, был реализован проект гения русской инженерии – В. Г. Шухова.

Жемчужина Сокольников

В 1905 году и в Сокольниках появилась трамвайная линия, а спустя еще пять — электрическая подстанция , которая ее обслуживала. И снова архитекторы Александр Мейснер и Максим Геппенер, по проекту которых она была построена, создали фактически уникальное здание. В нем соединились рациональный модерн и псевдоготика. Такого стиля в Москве практически нет, отчасти он близок к тогдашней амстердамской архитектурной школе: зубчики сверху, узкие оконные проемы, похожие на бойницы. Последние, к сожалению, в советское время были заложены кирпичом — вместо них сделали стандартные окна. Но здание все равно впечатляет.

Интересно, что в то время, как остальные подстанции снабжали постоянным током только трамваи, Сокольническая подстанция должна была обслуживать еще и городские учреждения Сокольнического района, такие как больницы, работные дома, богадельни и даже народный театр и сад на «Старом гулянье» в Сокольническом парке.

Узнавайте Москву вместе с нами!

И прокатитесь на трамвае.

29 марта 1730 года в Москве появилось уличное освещение с помощью фонарей, заправляемых… конопляным маслом. Тогда Сенат, готовясь к коронации Анны Иоанновны, повелел установить их сначала лишь на центральных улицах Москвы и в Немецкой слободе как часть праздничной иллюминации. А затем уж последовал и приказ самой императрицы. Интересно, что из казны оплачивались только установочные работы и создание самих фонарей, а следить за обслуживанием и заправкой должны были жители. При этом каждый фонарный столб имел свой номер, светил фонарь примерно как две свечи, да еще и согласно специальному календарю, и положение дел усугублялось тем, что часть конопляного масла пожарные (а дело чистки и заправки возложили в конечном итоге на них) пускали на… кашу. Ибо, как свидетельствовал современник, «конопляное масло чисто, приятно на вкус, но горит не так хорошо, потому что сделано из сырых коноплей». Тем не менее, эпоха уличного освещения в нашем городе началась, и прогресс уже было не остановить.

Поговорим же о том, благодаря чему даже ночью теперь в городе светло как днем.

Козни керосинщиков

Конопляные фонари прослужили целый век, потом городские власти попробовали использовать хлебный спирт (как можно догадаться, эта попытка обернулась полным провалом, содержимое просто-напросто воровали, не помогало даже добавление нефти и скипидара), затем в 1863 году был проведен тендер на организацию уличного освещения на основе керосиновых ламп. Они являлись более современными, а главное – давали гораздо больше света. В Москве разместили 2200 керосинок, но прослужили они недолго, потому что уже спустя два года Московская городская дума заключила тридцатилетний контракт с британской компанией «Букье и Голдсмит» на установку газовых фонарей. Но газ надо было где-то хранить, и британцы начали строить завод. К концу 1865 года в Нижнем Сусальном переулке выросли новые корпуса и то, что привлекает наше внимание до сих пор, – газгольдеры , выполненные по проекту инженера и архитектора Рудольфа Бернгарда. При высоте 20 метров на 10 метров сооружения уходили под землю. Газ в кирпиче не хранили: внутри цилиндров не было межэтажных перекрытий, там помещался огромный металлический резервуар, в котором находился сжиженный газ.

Кстати, керосинщики не сдавались и запустили слух, что газ очень вреден для здоровья! И многие поверили.

От монастыря к электростанции

Но как бы не старались керосинщики, а развитие продолжалось. И когда 15 мая 1883 года в Москве проходила церемония коронации Александра III, центр города оснастили уже электрическими фонарями! В основе их были дуговые лампы П.Н. Яблочкова, которые при простой конструкции давали непривычно яркий свет и приводили в восторг не только жителей Москвы, но и зарубежных гостей.

А в 1888 году «Акционерным Обществом Электрического Освещения 1886 года» на углу Большой Дмитровки и Георгиевского переулка, на территории сада бывшего женского Георгиевского монастыря, была построена Георгиевская электростанция . Первоначально оборудование станции состояло из четырех паровых машин и шести котлов. Предельная мощность, достигнутая к 1897 г., равнялась 2 000 лошадиных сил, обслуживала станция 800 абонентов и 25 000 лампочек накаливания при длине кабельной сети, включая уличное освещение, в 50 км.

Чтобы не ходить в… баню!

Впрочем, во время коронационных торжеств уже 1894 год. случился конфуз: мощностей Георгиевской электростанции для праздничной иллюминации не хватило. Властям пришлось срочно «одалживаться» электричеством у владелицы знаменитых Сандуновских бань Веры Фирсановой. Банной электростанции, надо заметить, хватило, но сразу было принято решение о строительстве новой. Закладка зданий Раушской электростанции – машинного зала и трехэтажного здания управления состоялась 14 июня 1896 года. А уже 28 ноября 1897 года состоялся пуск первой очереди суммарной мощностью 3,3 МВт. Здесь впервые в России была применена трехфазная кольцевая система передачи переменного тока, который трансформировался до 120 В и доставлялся потребителям в радиусе 5 км. В 1899-1909 годах Раушская электростанция бесперебойно питала первую линию московского электрического трамвая.

В 1907 года на Раушской станции была завершена постройка нового машинного зала и котельной. Территория станции была расширена за счет приобретения соседнего участка земли и сноса находящихся там зданий. Суммарная мощность станции достигла небывалых 12 МВт. А для доставки на станцию топлива, бакинской нефти, был даже построен специальный нефтепровод.

Квартира на Садовнической

К 1920 году городское освещение приходит в полный упадок, фонари изрядно пострадали в дни октябрьских событий, а керосин горожане использовали для собственных нужд. В 1918 году освещение улиц осуществлялось до 23 часов и только в зимнее время. Только после принятия советским правительством плана электрификации России (плана ГОЭЛРО), в Москве начинается восстановление разрушенного хозяйства освещения города. И дом Варыхановых на Садовнической улице играет в этом не последнюю роль. Именно здесь в 1919 году получает квартиру на втором этаже инженер-большевик Г. М. Кржижановский — один из наиболее известных «технократов» ранних лет советской власти. Садовническую улицу для своей квартиры Кржижановский выбрал из-за близости к Московской городской электростанции (МОГЭС), ныне ГЭС-1. Раушская набережная и Садовническая улица были тогда главным московским «энергокластером». А квартире Глеба Максимилиановича проходили решающие совещания с участием В. И. Ленина по проекту ГОЭЛРО.

Полвека до мечты

Идея создать музей истории городского освещения существовала еще с 1930-х годов. Именно тогда происходила замена старых фонарей на новые, и инженер Мосгорсвета А. В. Умов собрал коллекцию фонарей, которая долгое время лежала на чердаке одного из зданий. Его дело продолжил Юрий Аполлонович Харкеевич, в 1970-е бывший директором Мосгорсвета. Выйдя на пенсию, он приступил к реализации своей мечты и в декабре 1980 года в отреставрированных палатах Милославских—Протопоповых, организовал выставку, посвящённую 250‑летию уличного освещения Москвы. Выставка пользовалась таким успехом, что городские власти решили на ее базе создать музей. И именно так появились «Огни Москвы». 

На сегодняшний день в музее имеются редчайшие экземпляры велосипедных фонарей и керосиновых фонарей «летучая мышь», свечной фонарь XIX века, лампочка Эдисона образца 1879 года, копия первого московского уличного фонаря и лампы, изготовленные на электроламповом заводе в 1937 году для рубиновых звёзд Кремля.

А начинается погружение в историю города еще на подходе к музею. 

Дорога света

В 2019 году в районе Бибирево появился необычный парк . Лейтмотивом парка стала его уникальная система освещения. Всего здесь установили более 150 новых фонарей и боллардов. Входные группы парка выполнены в виде галерей из арок в стиле ретро с круглыми светильниками. Фонари вдоль одной из прогулочных зон и велодорожек – светодинамические, они меняют цвета от белого и красного до синего и зеленого. Одной из самых живописных зон парка стал «волшебный лес» – поляна со светильниками в форме звезд, месяцев и шаров, «раскиданных» между деревьями. Эти светильники также выполняют и функцию пуфов – на них можно присесть. Более того, здесь даже качели оснащены светодиодной подсветкой. И спортом можно заниматься круглосуточно, благодаря все той же современной технологии подсветки. Нет-нет да и вспомнишь заметку из газеты 1818 года о том, что «уличное освещение с теологической точки зрения есть вмешательство в Божий распорядок», а «ночь нельзя превратить в день».

Узнавайте Москву вместе с нами!

И найдите в городе старый фонарь, чтобы загадать под ним желание.

20 марта 1930 года на базе Аэромеханического факультета МВТУ было создано Высшее Аэромеханическое училище, а 20 августа был создан Московский авиационный институт. В составе МАИ, также как и в ВАМУ, было три отделения: самолётостроительное, моторостроительное и воздухоплавания. Факультеты появились только в 1931 году и тогда же отделение воздухоплавания стало факультетом дирижаблестроения. Сегодня МАИ известен всем, а когда-то царское правительство даже опасалось студентов – любителей воздухоплавания, подозревая, что так они прикрывают революционную деятельность! Впрочем, революция и впрямь была, но в… воздухоплавании.

Поговорим же сегодня немного о славном прошлом московской авиации.

Курс воздухоплавания и аэродинамики

Чтение курса теоретических основ воздухоплавания началось в 1909 году по инициативе профессора Николая Жуковского в Императорском московском техническом училище (ИМТУ), история которого когда-то, в свою очередь, началась со сгоревшего в 1812 году Слободского дворца . Изначально тут была усадьба Бестужева-Рюмина, впоследствии ей владел А. Г. Орлов, а затем канцлер А. А. Безбородко. При нем дом был перестроен с таким размахом, что получившийся в результате дворец купил сам Павел I. И в 1812 году тут Александр I принимал москвичей, выступив перед ними со словом, посвящённом начавшейся Отечественной войне. Ну а в 1826 году сгоревшее здание было отдано московскому Воспитательному дому под ремесленное училище.

«Столичная Москва» писала в 1909 году: «Вследствие неоднократно выраженного студентами Императорского технического училища желания, с будущего учебного года в училище предполагается ввести курс воздухоплавания и аэродинамики, который будет читать проф. Н.Е. Жуковский. Курс этот будет читаться 1-й раз в России». Удивительно, но уже в 1909 г. члены воздухоплавательного кружка МТУ, среди которых был и будущий выдающийся советский авиаконструктор академик А.Н. Туполев, строили под руководством Жуковского планеры и осуществляли первые полеты на них.

От теории к практике

В 1914 году при ИМТУ были организованы теоретические курсы авиации для летчиков-добровольцев авиационной школы Московского общества воздухоплавания. Срок обучения обозначался в 4 месяца. Образовательный ценз слушателей был достаточно высоким, в основном это были студенты различных вузов, что давало возможность вести преподавание на высоком научном уровне. Но потребовалось помещение, и двухэтажный каменный особняк на нынешней улице Радио стал общежитием и учебным помещением для летчиков с курсов, которыми руководил Николай Егорович. В 1918 году Жуковский обратился в Высший совет народного хозяйства с просьбой «о разрешении занять дом для работ Научно-технического отдела аэрогидродинамической секции». Одновременно началась «разработка практического проекта учреждения Центрального аэрогидродинамического института, проекта положения о нем и порядка развертывания его работы». Так особняк № 17 по улице Радио стал еще и первым зданием ЦАГИ.

Дворец для академии

По инициативе все того же Жуковского, в 1919 году был создан Московский авиационный техникум, который сначала располагался на улице Радио, а спустя полгода переехал в здание бывшего ремесленного училища в Малом Козловском переулке. Располагалось оно в центре Москвы, но – вдали от аэродрома. В сентябре 1920 года авиатехникум преобразовали в Институт инженеров Красного Воздушного Флота имени Н. Е. Жуковского, которого и утвердили ректором. Основной задачей новоиспеченному институту обозначили подготовку инженерных кадров практически во всех звеньях авиапромышленности. Через год институт стал академией, где готовили авиаинженеров широкого профиля со сроком обучения 4 года, а сам учебный курс включал в себя 69 дисциплин.

Проблема удаленности от Ходынского аэродрома стояла все острее и летом 1923 года она решилась: академия переехала в Петровский путевой дворец и в помещение бывшего ресторана Скалкина. Так дворец, когда-то бывший местом отдыха для императорской фамилии во время путешествий, стал пристанищем авиаторов.

«Мавритания» и ее загадочная дверь

Новое назначение Петровского путевого дворца подчинило себе все. Рядом, в бывшем ресторане «Мавритания» расположился институт военной медицины. Как вспоминал известный физиолог О. Г. Газенко, «институту было явно тесно и неудобно в "Мавритании". Кое-где еще продолжались работы по реконструкции помещений, в проходах стояли шкафы и ящики с оборудованием. Вместе с тем видно было, что экспериментальная работа шла полным ходом. Не случайно в эту пору были подготовлены и изданы многие методические пособия, руководства и монографии по авиационной медицине». Это и неудивительно, все-таки здание строилось отнюдь не для таких нужд.

Позже сюда въедет Научно-исследовательский и испытательный институт авиационной медицины, известный как «Седьмой институт Министерства обороны СССР». Все тот же Газенко писал, что «обитая коленкором входная дверь на второй этаж "Мавритании" была снабжена массивной металлической решеткой, которая на ночь запиралась тяжелым амбарным замком и опечатывалась, что порождало слухи о "сверхзакрытых" экспериментах. Там проходит подготовка собак к будущим космическим полетам. …В отдельных комнатах помещались операционная и лаборатории… Сложность и разнообразие задач возрастали, а времени для их решения было очень мало. Подготовка к полету первого и второго спутников шла одновременно, с тем, чтобы осуществить запуск к 40-летию Великой октябрьской революции».

Трибуна аэроклуба

В 1920-х самолетостроение развивается стремительно, в 1927 г. создается ОСОАВИАХИМ и молодежь активно увлекается идеями покорения неба. Ходынский аэродром, бывший на тот момент единственным в Москве, категорически не справляется с резко возросшим потоком авиаперевозок, потому выбирается место для нового аэродрома – обширный участок в низовье Москвы-реки. На противоположной стороне Волоколамского шоссе в 1935 г. были построены корпуса Центрального аэроклуба СССР : главное и административное трехэтажные здания, жилые корпуса. Главное здание выходит парадной лестницей на Волоколамское шоссе, обрамленной балюстрадой. Перед входом, в центре парадной лестницы, установили скульптуру В. И. Ленина, а второй этаж оформили балконом-трибуной, где располагались члены политбюро и правительства во время важных мероприятий. С 1935 г. в Тушино начинают проводиться августовские авиационные праздники. Их начало положили первые соревнования летательных аппаратов, на которых присутствовали Сталин, Ворошилов, Андреев, Шверник. За период Великой Отечественной войны аэроклубом было подготовлено более 2000 парашютистов, 350 летчиков и 350 планеристов.

Студент, да не тот?

Первоначально это здание , теперь принадлежащее МАИ, предназначалось для совсем других студентов. В конце 1920-х годов в Москве был объявлен конкурс на постройку студенческого городка для Института советской кооперативной торговли при Центросоюзе. Проектов было несколько, но в итоге выиграл вариант архитектора Н.Я Колли и инженера И. И. Кондакова, имеющий в плане довольно сложную форму, напоминающий выгнутый гребешок с четырьмя зубцами. Корпуса этого комплекса представляют собой уникальную планировочную композицию, состоящую из полукруглого корпуса и отходящих от него «лучей». Фактически это был жилой комплекс с учебными корпусами и общежитиями, своей столовой, детским садом-яслями и даже с гаражом.

В 1952 году корпуса были переданы факультету радиоэлектроники. И здесь поселились студенты МАИ.

Узнавайте Москву вместе с нами!

И не бойтесь быть любителями!

70 лет назад было завершено строительство Кольцевой линии Московского метрополитена. 14 марта 1954 года был введен в эксплуатацию последний участок Кольцевой – от станции «Белорусская» до станции «Парк культуры». Интересно, что кольцевой нет на первоначальных планах, потому что планировались диаметры с пересадками в центре города. Но уже после открытия второй очереди в 1938 году стало понятно, что нагрузка на пересадочные узлы окажется очень высокой. Хотя, конечно, существует и известный миф о том, как сам Иосиф Сталин поставил перевернутую кофейную чашку на карту города с нанесенной схемой метро и указав на кофейное пятно в самом центре, сказал: «Вот ваш главный недостаток, его и постройте». Мол, поэтому кольцевая обозначается коричневым цветом.

Миф, говорят, был создан в 1980-х для привлечения туристов. Так это или нет, мы не знаем, а вот о некоторых из двенадцати станций поговорим. Потому что, куда бы мы без метро?

Пантеон культуры

Первая очередь, открывшаяся 1 января 1950 года, прошла от Парка культуры (тогда ЦПКиО им. Горького) до Курского вокзала вдоль южного полукружья Садового кольца со станциями на всех главных площадях: «Калужская», «Серпуховская», «Павелецкая», «Таганская». Все станции были глубокого заложения, чтобы служить укрытиями на случай новой войны, и «Парк культуры» не исключение. Поэтому перед архитектором И. Е. Рожиным стояла сложная задача: максимально зрительно облегчить массивные пилоны. И, надо сказать, ему это удалось.

А вот со светильниками вышла незадача. Позже Игорь Евгеньевич сокрушался: «Рельефы на пилонах, выполненные скульптором Иосифом Рабиновичем, оказались не напротив фонарей, а между ними, в результате чего получили двойные тени. При рабочем освещении эти скульптурные медальоны смотрелись прекрасно. А вот когда установили светильники, я схватился за голову. О скульпторе и говорить не приходится — он чуть не плакал…». Увы, исправлять эту ошибку уже не было времени.

Храм Победы в метро

Наземный павильон станции «Курская» удивляет двумя датами на фасаде – 1945 и 1949. Если первую можно объяснить годом начала строительства, то над второй любознательные горожане задумываются. Ведь запуск станции состоялся тоже 1 января 1950 года. Считается, что дату открытия перенес сам Сталин, чтобы первый отрезок Кольцевой линии не стал частью торжеств в честь 70-летия вождя. Его фигура авторства Н.В. Томского встречала пассажиров в специальной нише. Сам же вестибюль напоминает храм, впрочем, это и не скрывалось. Ориентированный входом на запад и внутренней алтарной частью на восток, он открывает смысл здания — Храма Победы. За входом после прямоугольного аванзала расположено центральное двусветное помещение под сложным куполом. Вход в зал условно обозначен двумя прямоугольными пилонами высотой до основания купола. На их внутренних сторонах чеканка по бронзе: огромные двуручные мечи, увитые гирляндами. Купол опирается на мощные балки, уложенные на высокие круглые колонны. А на балках надпись с текстом второго куплета гимна СССР.

Трудная судьба мозаик

Станция «Комсомольская» открылась 30 января 19 52 года и считается одной из самых богато украшенных в московском метро. Темой оформления станции стала фраза: «Слава победоносному русскому оружию». Сюжетами стали знаковые эпизоды истории России. Изначально восемь огромных мозаик на своде иллюстрировали речь И.В. Сталина на параде 7 ноября 1941 года, в которой упоминались Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин и Пожарский, Суворов, Кутузов. Так же темами мозаик были выбраны тот самый исторический парад 7.11.41, взятие рейхстага, парад Победы 24.06.45.

Что же до особенностей строительства, то А.В. Щусев, архитектор станции, писал: «Сооружение кольцевой линии метро началось во время войны. Станция "Комсомольская" была экспериментальной. В ее конструировании строительстве применялся целый ряд технических новшеств. Взять хотя бы колонны. Я еще не привык к тому, что тонкие конструкции могут держать большую нагрузку, считал, что колонны должны быть толще. Но инженер-конструктор сумел меня убедить, сказав, что не для того мы боролись за пространство, чтобы загромоздить его массивными опорами. Что ж, наверное, он прав».

Разрушительный труд уборщиц

Станцией метро «Белорусская» москвичи обязаны семейному дуэту: архитекторам И.Г. Таранову и Н. А. Быковой. Молодые архитекторы поначалу проектировали жилье для метростроевцев, а потом вдруг Надежда выиграла первый конкурс проектов московского метро с проектом станции «Сокольники» в соавторстве с… Иваном Тарановым. Кстати, именно Таранов разработал эмблему московского метро — красную букву М. Супруги – безусловные рекордсмены по количеству спроектированных станций. А работу над «Белорусской» Иван Георгиевич вел на больничной койке. Надежда Александровна привозила ему в палату чертежи.

Станция вышла на славу, архитекторы и художник получили Сталинскую премию. Правда, случился и казус. Перед пуском осматривать станцию приезжал сам Н.С. Хрущев. Перед его приездом вымыли полы из плиточки 5х5, рисунок их повторял мотив разноцветного белорусского рушника. Мыли кислотой, и вся плитка была испорчена. Пришлось срочно делать новую.

Воля случая

«Краснопресненская» вместе с «Киевской » как раз и замкнула кольцо 14 марта 1954 года. Интересно, что по воспоминаниям Ф.А. Новикова, одного из архитекторов станции, проектирование им отдали без конкурса, возможно, как компенсацию за отклоненный Хрущевым уже после утверждения проект «Киевской». Феликс Новиков писал, что Рыжков, который их срочно вызвал к себе, говорил, что Хрущеву снова не понравился макет, но на этот раз «Краснопресненской» авторства Каро Алабяна. И проект передали Новикову, Покровскому, Егереву и Константинову. Это был дебют молодых архитекторов.

Впрочем, случился тут и еще один неожиданный дебют. На скульптурное оформление станции был объявлен конкурс, информацию о котором случайно увидел Николай Щербаков, только что окончивший институт. При этом первый тур уже прошел, но Николай успел ко второму. И из ста сорока вариантов жюри во главе со знаменитейшим художником Павлом Кориным единодушно выбрало работу вчерашнего студента!

Загадка «Мира во всем мире»

«Новослободская» − одна из самых торжественных станций Московского метрополитена и последняя из пяти станций метро, спроектированных А. Н. Душкиным (в соавторстве с А.Ф. Стрелковым). Она декорирована 32 витражными панно, созданными по эскизам известного художника Павла Корина. Витражи были изготовлены в Латвии, интересно, что для этого были использованы стекла из кафедрального собора в Риге, которые предназначались для костелов.

Корин также создал большое смальтовое панно «Мир во всем мире» в торце станции. Т.В. Федорова, руководившая строительство, вспоминала: «После утверждения эскиза, где на радужном фоне была изображена женщина в окружении трех детей, в депо “Измайлово” начали набирать мозаику. Как-то, незадолго до открытия станции, приезжаем в депо с Душкиным, Кориным и начальником Метростроя Николаем Алексеевичем Губанковым и видим: работа кропотливая, движется медленно, можно не успеть. Губанков, замечательный инженер, доктор технических наук, профессор, человек огромной литературной эрудиции, был большой шутник. Вот он и говорит Корину: “Павел Дмитриевич, женщина одна, а детей трое. Она их не прокормит. Давайте ей одного ребенка оставим. Чтобы успеть к сроку”».

К сроку успели, а женщина стала схожа с богоматерью. Руки же младенец тянул к портрету Сталина.

Узнавайте Москву с нами!

И сделайте полный круг в метро. Говорят, это приносит удачу!

5 марта 1930 года на Арбатской площади открылся после ремонта первый звуковой кинотеатр «Художественный». Многие считают, что тогда в нем прошел показ фильма «Путевка в жизнь». Но нет, этот советский художественный звуковой фильм о перевоспитании беспризорных подростков появится только в 1931 году, а 5 марта в «Художественном» демонстрировался экспериментальный сборник, подготовленный кинорежиссёром Абрамом Роомом. Начиналась программа с речи Луначарского о значении звукового кино, потом шел часовой документальный фильм «Пятилетка», небольшой мультфильм и, наконец, музыкальная часть. Все на 80 минут.

Поговорим же об этом, столь популярном, виде искусства.

Гениальная задумка Альберта Брокша

Кинотеатр «Художественный» был построен по заказу немца Альберта Брокша, управляющего «Варваринского акционерного общества», в 1909 году по проекту Николая Благовещенского. «Синематограф Брокша» (так он тогда назывался) вообще-то был прорывом: до этого в нашем городе кино показывали где придется. А тут: фойе с фонтаном и оркестром, пальмы в кадках, билеты на дом! Москвичи хлынули толпой. Уже через три года Шехтелю поручают перестроить здание, потому что желающие категорически не вмещаются. В 1913 году Арбатскую площадь украсил фасад нового электро-театра с двумя входами. Полукруглые ниши над ними занимали античные рельефы: две колесницы мчались друг навстречу другу. Пилястры на первом этаже чередовались с окнами. Входы освещали изящные фонари. Зал вмещал 900 человек. Внутри – роскошь.

Естественно, что «Художественный» стал знаковым! Все премьеры проходили тут, в том числе и в советское время. 18 января 1926 года здесь состоялась премьера «Потемкина», а 5 марта 1930 года – та самая «Звуковая сборная программа №1», ознаменовавшая новую веху в истории кинематографа.

Вино и искусство

Что же до «Путевки в жизнь», то ее премьера состоялась 1 июня 1931 года в Большом зале Московской консерватории, специально снятом в аренду киностудией «Межрабпомфильм» для кинотеатра «Колосс». Дебютировали в фильме Рина Зеленая и Георгий Жженов. А самое главное, что фразы из «Путевки» ушли в народ и, например, сегодня вряд ли кто скажет вам авторство выражения «Ловкость рук — и никакого мошенства!», но принадлежит оно беспризорнику Мустафе, которого блестяще сыграл мариец Йыван Кырла.

Сама же консерватория в конце 19 века сильно расширилась. Интересно, что строительство ее нового здания на месте дома Дашковой стало делом практически общенародным. Академик архитектуры В.П. Загорский выполнил проект бесплатно и даже на свои деньги купил мрамор и устроил лестницы, ведущие в Большой зал. Инженеры бесплатно выполнили расчет конструкций перекрытий, орган и обстановка были пожертвованы.

Забавная деталь: часть денег пожертвовало Удельное ведомство для устройства винных погребов в подвалах и винного магазина при них. Внесли аренду вперед.

Самое мощное кино в СССР

В 1931 году в Москве открылся кинотеатр «Ударник» . Он стал первым в СССР кинотеатром, построенным специально для демонстрации звуковых лент. Полторы тысячи москвичей побывали на премьерном показе фильма режиссера Сергея Юткевича «Златые горы». Журнал «Строительство Москвы» выпустил статью «”Ударник” – самое мощное кино в СССР», где, в частности, указал и на недостатки. Но какие! «Гардероб слишком мал, не рассчитан на полную вместимость зала и имеет малый фронт приема и выдачи одежды». Или: «удивление вызывает лестница на второй балкон... Она представляет весьма сложный узел, очень опасный при пожаре». Много ли было тогда кинотеатров с балконами?

Кинотеатр был популярен: за 1934 год его посетили 1,22 миллиона человек. Самый крупный зал вмещал в себя 1500 посетителей. Это и послужило причиной для проведения первого советского кинофестиваля. Открытие кинофестиваля состоялось в Доме кино, а фильмы, предназначенные для представителей советской общественности, демонстрировались именно в «Ударнике».

Лев Толстой в синематографе

Одна из первых российских кинофабрик «Глория» в 1909 году арендовала помещения в доме в Замоскворечье. Съемки фильмов проходили прямо во дворе за домом в солнечные дни, декорации писались на холсте и развешивались на веревках, как белье. Так что периодически в старых фильмах пейзажи за спиной романтично колышутся от ветра.

Кстати, именно на этой кинофабрике начинал свою карьеру в кино знаменитый впоследствии режиссёр Яков Александрович Протазанов. Он снял такие известные фильмы немого советского кино, как «Закройщик из Торжка», «Праздник святого Йоргена», звуковой фильм-комедия «Насреддин в Бухаре». С ним же связан один из первых киноскандалов. В 1912 году Протазанов поставил фильм «Уход великого старца» о Л. Н. Толстом. По требованию семьи писателя фильм был запрещен к показу в России, но с успехом шел за границей.

Впрочем, был и еще один скандал, и он снова был связан с родственниками. 

Джаз в Колизее

Еще один пионер звукового кино – кинотеатр «Колизей» . М. Анчаров писал в повести «Этот синий портфель»: «Свет в зале медленно угасал, – и медленно светлело пятно экрана.

- Ну, теперь слушай внимательно, - сказала мама.

- Что слушать?

И вдруг раздался басовитый хрип, экран вспыхнул, и стала поворачиваться на экране какая-то башня с косо идущей лентой букв.

- Что слушать? - спросил Гошка.

Но он уже понял. Экран звучал».

Само здание «Колизея» построено по проекту Р. Клейна. Архитектор виртуозно соединил элементы неоклассицизма и модерна, придав общественному пространству символические черты монументальной античной архитектуры. Кинотеатр открылся в конце лета 1914 года «программой картин из лучших произведений русских и иностранных киностудий». Зрителей встречали два элегантных фойе и кинозал на 840 мест. Немое кино в «Колизее» демонстрировалось с московским шиком, под аккомпанемент живого оркестра. Юрий Нагибин вспоминал: «Там шли всегда самые лучшие фильмы, а в фойе играли лучшие тогдашние джазы, особенно часто джаз под управлением знаменитого Варламова. О нем писал Илья Ильф в дневнике: "Хорош был старик Варламов, который пел в трубу из скоросшивателя"».

Как «Знамя» стало «Иллюзионом»

18 марта 1966 года Госфильмфонд получает для своих нужд кинотеатр «Знамя» в высотке на Котельнической набережной. И первым делом ищет ему новое имя. Варианты были разные: «Волшебный фонарь», «В мире кинолент», «Фототека»… Но остановились на звучном «Иллюзионе» – так когда-то называли кинотеатры на ярмарках. Во время первого сеанса 1966 года в «Иллюзионе» был показан «Броненосец “Потемкин”» Сергея Эйзенштейна и «Огни большого города» Чарли Чаплина. Перед сеансом зрители прогуливались по фойе с шампанским и рассматривали выставку «Из альбомов наших бабушек». Это был и кинотеатр, и музей, и клуб одновременно. Все знали друг друга, при полном аншлаге проходили показы корифеев кинематографа: Трюффо, Годара, Шаброля, Тарковского, Бергмана, Эйзенштейна, Феллини, Антониони, Де Сики, Росселени. Свои киноленты с удовольствием, а главное -лично - представляли московской публике культовые режиссеры и актеры: Джульетта Мазина, Акира Куросава, Анджей Вайда, Сидни Поллак, Жанна Моро. В столичном «Иллюзионе» можно было увидеть настоящие шедевры, которые не выходили в массовый прокат и были просто-напросто недоступны другим кинотеатрам страны.

Узнавайте Москву вместе с нами!

И не забывайте ходить и смотреть хорошее кино.

3 марта 1920 года в Москве открылся Дом печати, который нам, нынешним, более известен как Центральный дом журналиста, попросту «Домжур». «Известия» тогда сообщили, что «особняк номер 8 по Никитскому бульвару, имеет четырнадцать комнат, предназначенных для читальни, библиотеки, собраний кружков и занятий, столовую, буфетную, зрительный зал со сценой на 350 человек и т. д.».

Поговорим сегодня о некоторых страницах истории московской журналистики.

«Кушайте сельдя»

В уставе нового клуба говорилось: «Дом печати объединяет работников культуры в области печати, литературы и искусства. Задачей Дома печати является способствовать выявлению творческих достижений в деле строительства новой культуры и содействовать товарищескому и профессиональному общению работников коммунистической культуры». На дверях комнат бывшего особняка Щербининых – Головкиных – Прибыловых красовались таблички: «Юридическая консультация», «Центральное справочно-информационное бюро», «Редакция журнала "Журналист"», «Комиссия "Помощь самообразованию"». Открытие прошло в дружеской обстановке, и журналист А. Февральский писал: «После официальной части собравшиеся из зрительного зала прошли в уютную столовую, где была устроена роскошная (по тем, совершенно голодным временам) трапеза, состоявшая из чая без сахара, кусочка черного хлеба, сельди и еще каких-то яств в том же роде. Маяковский все потчевал нас, приговаривая: "Кушайте сельдя, замечательный сельдь!" Сельди были у Маяковского в быту и в стихах существом мужского рода».

А поэт Арго, некогда популярный пародист, даже сочинил эпиграмму:

Печати дом, краса природы,

Дают там по два бутерброда.

Но все же, господи прости!

Я съел не менее шести.

«Комната-лодочка»

Упоминание Владимира Маяковского неслучайно. С первого дня (и до конца своей жизни) он был членом правления Дома печати. Жил он тогда в комнате в Лубянском проезде , с которой ему помог Роман Якобсон — лингвист, член группы ОПОЯЗа, один из создателей формального метода. Семья его отца, известного инженера-промышленника, жила на третьем этаже доходного дома Н.Д. Стахеева в Лубянском проезде. Роман переехал от родителей на четвертый этаж, а потом в квартиру напротив рекомендовал Маяковского. Бывший владелец квартиры, «благодушный буржуа» Ю. Бальшин, боясь уплотнения, расселял по комнатам своих знакомых. Так в жизни поэта появится маленькая «комната-лодочка». Позже В.П. Катаев напишет: «Он делил свою жизнь между Водопьяным переулком, где принужден был наступать на горло собственной песне, и Лубянским проездом, где в многокорпусном доходном, перенаселенном доме, в коммунальной квартире у него была собственная маленькая холостяцкая комнатка с почерневшим нетопленным камином, шведским бюро с задвигающейся шторной крышкой и на белой стене вырезанная из журнала и прикрепленная кнопкой фотография Ленина на высокой трибуне, подавшегося всем корпусом вперед, с протянутой в будущее рукой».

Неожиданный триумф

Решение отдать дом на Никитском бульваре журналистам принял нарком Анатолий Луначарский. Он же позже прочтет тут свои драматические произведения. Но драматург из него был слабый, и пьесы вызвали ожесточенную критику. Михаил Кольцов вспоминал: «Выступали такие свирепые критики, как Маяковский, Шкловский и многие другие. Луначарский сидел на эстраде и в течение четырех часов слушал совершенно уничтожающие обвинения по адресу своих пьес. В процессе критики ораторы очень увлекались, и к концу вечера получилось, что автора пьес нужно чуть ли не арестовать и присудить к "высшей мере" без замены». Луначарский слушал все молча и лишь к полуночи взял слово, чтобы произнести в свою защиту столь изумительную речь, что весь зал, включая и свирепых оппонентов Луначарского, устроил ему около трех часов ночи такой триумф, какого Дом печати не знал никогда!

Кстати, «свирепые оппоненты» были частыми гостями Луначарского в Денежном переулке . В 1924 году нарком переехал сюда из Кремля. Здесь, в одной из квартир бывшего доходного дома, построенного в 1910 году архитектором А. Н. Зелигсоном, ему было гораздо удобнее принимать многочисленных гостей, в отличие от кремлевской квартиры за стенами с охраной, где всякому посетителю приходилось заказывать специальный пропуск. Здесь же Маяковский читал свою поэму «Владимир Ильич Ленин».

Тайны доходного дома

Интересно, что основал Дом печати не сам Луначарский, а «старый большевик» Платон Керженцев, в те годы руководитель РОСТА, Российского телеграфного агентства. За два года на этом посту, как писал он в автобиографии, «превратил этот аппарат во всереспубликанский, создав до сотни отделений, 200 газет, ежедневную „Агит-Роста“, окна сатиры и проч.». Будучи безусловно талантливым, к сожалению, в историю, возглавив Комитет по делам искусств, Керженцев вошел инквизитором Булгакова, Шостаковича, Мейерхольда и других. Он добивался запрета «Дней Турбиных». Похоронил «Мольера» Булгакова в Художественном театре. Как доносил тайный осведомитель: «О Керженцеве Булгаков говорил, что никто не ожидал, что этот умный человек так жестоко нагадит в литературе».

А само агентство с 1919 года располагалось в доходном доме в Милютинском переулке. Здесь существовали литературный, театральный, художественно-изобразительный отделы. Последний располагался на четвертом этаже и занимался выпуском агитационной продукции: плакатов, сатирических бюллетеней «Окна сатиры РОСТА» и т. д. Их исполняли художники Черемных, Маяковский, Малютин.

В 1922 году агентство отсюда съехало, а у дома появилась одна страшная тайна. 

Когда вся семья на даче…

Михаил Кольцов, упомянутый выше, главный редактор «Огонька», в то время работал в журнально-газетном объединении «Жургаз». Помещалось оно в бывшем особняке Елагина на Страстном бульваре и занималось выпуском не только журнала «Огонек», но и еще трех десятков периодических изданий.

В то время здесь бывали Владимир Маяковский, Демьян Бедный, Ильф и Петров, Владимир Гиляровский. В сад особняка на летнее время переезжал ресторан «Клуба театральных работников», чрезвычайно популярный у журналистов и писателей. Сюда очень любил приходить Михаил Булгаков. И если Массолит он разместил в доме Герцена на Тверском бульваре, то ресторан именно здесь. «Да, было, было!.. А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой? А яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках? А филейчики из дроздов вам не нравились? С трюфелями? Перепела по-генуэзски? Десять с полтиной! Да джаз, да вежливая услуга! А в июле, когда вся семья на даче, а вас неотложные литературные дела держат в городе, - на веранде, в тени вьющегося винограда, в золотом пятне на чистейшей скатерти тарелочка супа-прентаньер?»

Заказ почтой

Заказ на выполнение этого проекта поступил архитектору по… почте. «Правление акционерного издательского общества «Огонек» предлагает Вам разработать архитектурный эскизный проект на типографский корпус издательства … согласно приложенному генеральному плану и нашей производственной программе. <…> За принятый правлением разработанный Вами проект правление «Огонька» уплачивает Вам 1500 рублей. Срок выполнения проекта – 6 недель от сего числа». И на сегодняшний день, это единственный воплощенный архитектурный проект гениального Эля Лисицкого.

Примечательно, что уже в 1932 году все было готово. Проект включал в себя два редакционных корпуса, печатный цех, гараж и трансформаторную подстанцию. Один корпус так и не построили, тут вырос жилой дом для работников «Жургаза». И до 1938 года типография работала и принадлежала «Огоньку». Интересно, что тут печаталась возобновленная «Жургазом» по инициативе М. Горького серия «ЖЗЛ». Этот период так и называется – «горьковским». Судя по сохранившейся переписке, Горький стремился привлечь к участию лучших: Ромен Роллан получил заказ на книгу про Сократа и Бетховена, Фритьоф Нансен — на биографию Колумба, а Иван Бунин — на жизнеописание Сервантеса.

Все закончилось в 1938-м, когда арестовали главного редактора – Михаила Кольцова. «Жургаз» был расформирован, редакции отдельных изданий были переданы в разные издательства. Так, «ЖЗЛ» – «Молодой Гвардии», а «Огонек» - «Правде».

Узнавайте Москву вместе с нами!

И читайте газеты. Хотя бы после обеда!

21 февраля 1872 года император Александр II подписал указ о создании в Москве Исторического музея. После чего в дело вступили три корифея – историк Иван Забелин, археолог Алексей Уваров и архитектор Владимир Шервуд. И в 1883 году новый музей был открыт.

Он в те времена был сенсацией. Сейчас в Москве немало его младших братьев, в которых тоже хранятся исторические ценности. Поговорим о некоторых из них сегодня.

Парадокс на парадоксе

Парадоксально, но в первоначальном названии музея не было даже намека на его исторический профиль. Да, каждый москвич прекрасно знал, что этот музей – исторический. И не только москвич – музей сразу же стал достопримечательностью всероссийского масштаба. Тем не менее его официальное название было таким: «Музей имени Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича».

Еще один парадокс был менее безобидным. На территории музея находилось древнее здание Земского приказа. Его намеревались сохранить – оставить во дворе, сделать частью музейного комплекса. Здание, тем не менее, снесли. Вышло так, что Исторический музей одной рукой всячески сохраняет старину, а другой рушит.

Поторопились с открытием. И когда великий князь Сергей Александрович пригласил императора на торжественную церемонию, тот сердито ответил:

- Зачем ты меня зовешь на открытие, когда ничего не готово и лежит мусор?

Тем не менее, открытие состоялось в срок.

Музей-путешественник

Существует московский аналог Государственного исторического музея. Он так и называется - Музей Москвы . Однако же так было не всегда. Этот музей-путешественник менял и названия, и места расположения. В 1896 году он был основан по инициативе Городской думы и разместился в ныне не существующих Крестовских водонапорных башнях. Назывался он тогда Музей городского хозяйства, а основой экспозиции стали, как не трудно догадаться по году создания, материалы павильона Москвы с Всероссийской художественно-промышленной выставки в Нижнем Новгороде. Интересно, что единственным сотрудником музея тогда был… главный инженер! Только через 10 лет после открытия в музее появился смотритель. А в 1913 году сюда пришел знаменитый Петр Васильевич Сытин, на тот момент 28-летний студент Коммерческого института. Именно при нем музей получает здание в Леонтьевском переулке и расширяет свою коллекцию. Но потом грянет революция, музей потеснят и только в 1920 году вернутся к вопросу о необходимости его сохранения и развития. Теперь он станет Московским коммунальным музеем и вновь поменяет адрес – в 1926 году переедет в Сухареву башню. А потом в здание храма Иоанна Богослова под Вязом на Новой площади и будет уже Музеем реконструкции и развития Москвы. Лишь в 2009 году он окажется на привычном нам месте и получит имя, к которому все привыкли.

Подземный музей

Фактически этот музей очень молод и является филиалом упомянутого выше Музея Москвы. Как известно, в 1990-е годы на Манежной площади, в самом сердце города, начались масштабные археологические раскопки. Были найдены фундаменты каменной застройки XVIII—XIX веков, деревянные мостовые, срубы домов и колодцев, трубы дренажной системы XVI—XVII веков… Но главным открытием стали сохранившиеся каменные опоры Воскресенского, или Курятного, моста. В XVII-XVIII веках этот мост возвышался над Неглинной, и эта находка в совокупности с остальными помогла реконструировать примерный план застройки Занеглименья, средневекового района Москвы, располагавшегося на правом берегу. Понятно, что «закопать» такую ценность обратно было бы непростительно. В результате совместных усилий археологов, архитекторов, реставраторов, строителей, музейных сотрудников, при поддержке Правительства Москвы, был создан подземный музей археологии, открывший свои двери в дни празднования 850-летнего юбилея столицы в сентябре 1997 года.

Правда, в 2011 году новоиспеченный музей вынужден был закрыться на масштабную реконструкцию, в результате которой не только модернизировали вентиляционную систему, но и перепланировали внутренние залы и внедрили массу технологических новинок. Так что хотите попасть в Москву средневековую? Вы знаете, куда идти.

«Львы на воротах…»

В 1831 году в эту элегантную и представительную усадьбу на Тверской переехал клуб, девизом которого была фраза «Concordia et laetitia» – «согласие и веселье». Попасть в него было не так просто: клуб обладал элитным статусом, приём новых членов был ограничен и осуществлялся тайным голосованием и строго по рекомендациям. Причем, претендентами в «Английский клуб» были отнюдь не иностранцы, а представители московской знати. Клуб просуществовал тут до 1917 года.

А в марте 1917 года появляется новое общество – «Общество музея Революции», куда входят Бунин, Вересаев, Брюсов и многие другие. Но здания своего общество не имеет вплоть до 1922 года, когда в особняке бывшего Английского клуба вдруг открывается выставка «Красная Москва», демонстрировавшая материалы о Февральской и Октябрьской революциях 1917 г. и деятельности московских советских организаций. Она удачно объединяется с еще одной выставкой, и в 1924 году музей принимает первых посетителей. В 1998 году музей обретает новое имя – современной истории России и сегодня хронология музея — это последние 150 лет российской истории, вместившие в себя самые драматичные, героические и трагические события.

Ну а со львами на воротах, воспетыми еще Пушкиным, произошла одна очень странная история. Какая?

Старший брат

Этот музей вообще-то не младший, а скорее, старший брат Исторического музея, хоть ныне и является его филиалом. Расположен он в палатах, где по преданию, 12 июля 1596 года родился будущий царь Михаил Фёдорович Романов. Однако, спустя столетия (да и перенос столицы поспособствовал), про значимость палат несколько подзабыли и в 1821 году чуть было не снесли по ветхости. Помешал архиепископ Филарет, приказав палаты отремонтировать и не трогать.

А в 1856 году по распоряжению Александра II началась реставрация палат с возвращением им облика XVI—XVII веков для основания в них музея «Дом бояр Романовых». Тогда же архитектор Федор Рихтер создает проект реставрации в духе русской архитектуры XVI-XVII вв., а в интерьерах воссоздают бытовую обстановку предков царя. Экспозиция музея включала девять помещений: поварню, крестовую, молельню, боярскую, девичью, детскую, вышку, опочивальню и светлицу. Мебель сделали по образцам мебели Теремного дворца и Ипатьевского монастыря. Были достроены второй, третий и деревянный этажи, перестелены полы, восстановлены крыльцо и крыша, на которую в виде флюгера установили геральдический знак дома Романовых — грифона. В конце лета 1859 года музей торжественно открылся. Интересно, что представители высших сословий могли посещать его бесплатно.

После революции музей переименовали в «Дом боярина XVII века» и сделали филиалом Оружейной палаты. Но уже к 1932 году это филиал Исторического музея под названием «Музей боярского быта». А в 2009-м старое название фактически вернулось.

Неожиданное открытие

Один из самых молодых музеев в нашей подборке мог бы и не появиться вовсе, если б… не реставраторы. В 1960-е годы рядом с этим зданием началось строительство гостиницы «Россия», невзрачный дом был приговорён к сносу, а на его месте планировался съезд для транспорта с Варварки к подъезду первого этажа северного вестибюля гостиницы. Однако в процессе исследований перед сносом реставратор Петр Дмитриевич Барановский нашёл старинные стены и подвалы! Оказалось, что это ни много ни мало, а одно из старейших зданий Москвы за пределами Кремля. Палаты, которые мы сегодня знаем, как Английской двор, вероятнее всего были построены в конце XV века, для богатого купца-сурожанина Ивана Бобрищева. И в 1556 году были отданы Британской Московской компании, которая одновременно была и официальным представителем Британской короны в Москве. Но время шло, прекрасные отношения закончились, а дом передавали из рук в руки и нещадно перестраивали. И если б не открытие Барановского с последующей реставрацией силами И.И. Казакевич и Е.П. Жаворонкова, то о великолепном соседе палат бояр Романовых осталось бы только вспоминать. А так 18 октября 1994 года здесь появился новый музей, который лично открыли королева Великобритании Елизавета II и принц Филипп, посетившие Россию с официальным визитом.

Узнавайте Москву вместе с нами!

И отведите себя в музей.